Итальянское кафе было маленькое, уютное. Играла тихая музыка. Два маленьких квадратных столика в глубине зала были сдвинуты и накрыты на пять персон. Андрей, как хозяин, распределил места: он на одном конце стола (Марина – слева, Маша – справа), а отец – на противоположном (Юля – слева). За столом Марина взяла себя в руки и приветливо улыбалась. Маша держалась молодцом, как будто каждый день видела олигархов. Юля – эффектная брюнетка – выглядела максимум на восемнадцать лет. Прическа у нее была очень сложная: волосы подняты вверх, но несколько подвитых прядей свешивались то тут, то там в продуманном беспорядке. Переливы зеленого платья подчеркивали цвет глаз, а макияж делала очень опытная рука. Массивные серебряные серьги с малахитом и такое же колье делали ее похожей на Хозяйку Медной горы. Она пила и ела очень мало и кроме «да, дорогой», казалось, не знала других слов. Свита стушевалась за соседний столик с закусками, но без спиртного.
Напряженность вскоре прошла, и вечер протекал довольно гладко: тосты, шампанское, разнообразные закуски, запеченная рыба (Андрей знал от Марины, что Маша видеть не может мяса). Виктор Александрович за столом легко вел беседу, обращаясь то к Марине, то к Маше, он смешил их историями из своей студенческой юности, а с Андреем вспоминал забавные эпизоды из его детства.
Они оживились, перебивали друг друга:
–А помнишь, как ты бабушке лягушку подарил? А она не оценила и упала в обморок.
–А помнишь, как ты вместо лимонада мой первый химический опыт выпил?
–Да-да, и ведь догадался же зеленку развести в бутылке из-под «Тархуна»! Нет, расскажи лучше, как ты хотел соседке по даче понравиться, и укоротил дедушкин летний костюм по своей фигуре.
–Да уж, была гроза! Бабушка меня еле-еле спасла.
Отец и сын, похоже, расчувствовались.
– Я хочу извиниться перед тобой, что редко попадал на дни рождения. Теперь постараюсь это исправить.
– Не за что, папа, ты ведь никогда не забывал делать подарки и всегда угадывал, о чем я мечтал.
– Да, кстати, о подарке! Ты отказался от новой машины, но твою немного подновили, и поставили в твой гараж.
– Но у меня нет гаража.
– Теперь есть. В кооперативе на соседней улице. (Секретарь уже подал ключи и бумаги.)
Андрей сразу напрягся:
– Это – лишнее, я и так твой должник.
Но Викторович Александрович продолжал стоять, протягивая ключи и папку, и, немного помешкав, Андрей принял подарок.
– Спасибо! Но теперь очередь за мной.
– Вот и отлично! – улыбнулся отец.
Улыбка у него вышла замечательная, суховатое лицо стало вдруг открытым и немного мальчишеским.
Зазвучала громкая музыка. На возвышении появились трое музыкантов и певец. Солист успешно подражал Челентано, исполняя итальянские хиты конца восьмидесятых. «О, живая музыка! Маме бы здесь понравилось», – подумала Марина.
– Андрей, позволь мне первому пригласить твою даму, а то я скоро ухожу, – услышала она за спиной голос Виктора Александровича.
Они успешно станцевали что-то вроде медленного фокстрота. Во время танца он сказал комплимент, как Андрею повезло найти девушку и умную, и красивую, а это в жизни встречается редко. А потом спросил: «Сколько лет Вашей сестре?» – и был очень поражен, услышав в ответ, что ей именно сегодня исполнилось двадцать. Провожая Марину на место, он что-то сказал секретарю, и буквально через минуту получил большую чайную розу, которую галантно вручил порозовевшей Маше. Марине понравилось, что это был именно один цветок.
– Что же ты не предупредил, Андрей, что именинников двое, – упрекнул он.
– Да я и сам не знал, что мы родились в один день. Может, даже в одном роддоме?
– Это – вряд ли: Маша родилась в Новосибирске, – ответила за сестру Марина.
– Как в Новосибирске? – поразился Андрей. – И мы там жили, когда папа работал директором завода. Только я почти ничего не помню: лето, сосны, речка. Это было еще до школы, значит как раз в 80-м году. Да, папа?