Сестры заговорили одновременно:
– Марина, какой ужас!
– Маша, где ты была?
– Марина, он упал прямо передо мной!
– Маша, что с тобой случилось?
– Да не со мной, я в магазин ходила за продуктами к завтраку. (Марина только тут заметила фирменный пакет в другой руке.) Иду обратно, а он летит… – голос Маши становился все тише.
Марина отобрала у сестры пакет, сдернула куртку и провела на кухню. Там усадила ее, налила в чашку воды и накапала валерьянку. Она поняла главное – с Машей все в порядке, – и была готова хоть весь день слушать, что же ее так напугало. Выпив половину, та продолжила уже более связно, но после каждой фразы машинально делала глоточек.
– Над автосалоном новую вывеску делали. Там два дня ограждение стояло, а сегодня – нет. Я из магазина иду, как раз под козырьком, а сверху летит человек. Он упал прямо передо мной, метра за два. Народ стал подбегать, окружили. А я даже сдвинуться не могу, мне так плохо стало, в глазах потемнело. Только и вижу, как он лежит ничком: голова темная, набок повернута, руки и ноги раскинуты.
– Он что там делал, работал?
– Наверное. Он, бедный, упал с какой-то железкой в руке. Из-под куртки кровь вытекает. А ноги в синих джинсах. А кроссовки белые – вот так, возле самых моих ног. Кошмар!
– Кроссовки – белые – возле твоих ног? – Кошмар! – эхом откликнулась Марина, вскочила, отвернулась и налила себе воды.
Выпила залпом чашку. Ее затрясло, перед ней отчетливо всплыла картина: на полу в метро – остроносые туфли сестры и пробегающие мимо ноги в синих джинсах и белых кроссовках. За миг до падения Маши.
Маша, между тем, продолжала говорить, заметно успокаиваясь под действием капель:
– Наверное, мне надо было подойти, проверить пульс, я же – медик. Но я сразу подумала, что он – мертвый.
– Почему? – не оборачиваясь, хрипло спросила Марина, лишь бы что-то сказать.
– Я тогда не поняла, почему, а теперь знаю: он даже не крикнул, наверное, сердце остановилось.
– Ой, Маша, хватит, ладно? А то у меня сейчас тоже сердце остановится. Мне надо в душ, а ты чайку с мятой сделай, хорошо? – и сбежала в ванную.
Марина приняла решение раньше, чем чашку на стол поставила: бежать! Скрыться до приезда родителей. Осталась всего одна неделя. У папы есть хороший знакомый дядя Боря из ФСБ. («Эх, вот бы мне знать его телефон или фамилию!») Папа ему дачу перестраивал, с тех пор он папу каждый год в гости на рыбалку приглашает. Папа ездит один, но домой привозит целое ведро рыбы: «гостинцы от дяди Бори». Он не откажется помочь, он всех выведет на чистую воду. А сейчас надо только продумать: во-первых, куда, во-вторых, как, чтобы не выследили, в-третьих, постараться скрыть весь этот ужас от Маши.
Контрастный душ сделал свое дело. Марину больше не трясло, голова работала четко.
«Это все подстроено под несчастный случай: машина, метро, ограбление. Теперь он хотел, чтобы вывеска ей на голову «случайно» упала, мы же под ней почти каждый день ходим. Только почему-то сам упал, и у нас теперь есть немного времени, пока заказчик не нашел нового киллера. Боже! Слова-то – как из боевика. Это, конечно, чья-то чудовищная ошибка: Машу с кем-то перепутали! Это же не может относиться к нам: «заказы», «разборки», «стрелки», «большие бабки», «паханы», «олигархи»…Стоп! Олигархи? Краснов!»
Да, но при чем же здесь Маша?! В пятницу Краснов-старший ее даже еще не знал. Вернее, не был знаком лично, но мог знать о ней. От кого? Да от Андрея. Ведь Андрей, как ни крути, – его сын. И они – совсем не чужие люди, нормально общаются, обмениваются подарками, у них какие-то тайны в прошлом. А она, Марина, может быть, для него значит не больше, чем очередная подруга – для отца. Ну и пусть катится, если так! Марине хватит гордости сделать вид, что «ночь, проведенная с Вами – не повод для знакомства».
«Правильно, что я с ним не стала советоваться». Но опять стало так гнусно на душе, как будто она зашла на цветущий луг, а это оказалось болото с трясиной. «Может, я и ошибаюсь. Прости, меня, Андрей, если ты – ни при чем, но я не могу рисковать сестрой!»
Марина выключила холодную воду и растерлась полотенцем докрасна. Вычеркнув Андрея из списка возможных помощников, она сразу нашла ответ на все свои вопросы. Куда? – К Галине Леонидовне на дачу. Как? – переодевшись до неузнаваемости. А Машу уговорить – раз плюнуть. И любимую красную куртку ни за что не наденет, а возьмет старую ветровку. На даче она от Галины Леонидовны ни на шаг не отойдет, будет опекать старушку. Кроме того, там все на виду, кругом люди, соседи.