Когда Татьяна Николаевна за Сашу-лесника замуж вышла, я очень скучала и все переживала, как она с кордона ходит. Если погода плохая, особенно зимой, когда снег нападает, она оставалась тут, так для меня праздник был. Про Сашу, покойничка, плохого слова не скажу, любил он ее, заботился, уважал очень, потому как тоже был очень грамотный, даже начитанный. И не пил, веришь-нет, ни капельки! Ну, и она его любила, уж так мечтала ему сына родить! А здоровья женского ей не хватало, три раза выкидыш был, а на четвертый раз повезло. Я же ездила за нее свечку ставить Богородице в самый Новосибирск. Может, это помогло, а может, что она год переждала, сил накопила. И только она уверилась, что все хорошо будет, как Саша расшибся, с крыши упал. Да сразу насмерть, мужики утром приехали на подводе с досками, а он уж мертвый. Хорошо, что Татьяна Николаевна при том не была. На похоронах на нее страшно смотреть было, Анна Петровна ее под руку водила, сама тут распоряжалась. Поминки в школьной квартире сделала, я ей помогала. А потом сразу увезла к себе. Конечно, с матерью-то лучше.
И вовсе не надо бы ей приезжать, да нового лесника назначили, передали, чтоб вещи забрали. Мне же про то не докладывали, я и уехала с Ниной за клубникой на дальние луга. Она меня приглашала, чтоб не страшно было в шалаше ночевать. В тот год жарко было, клубника рано поспела. Мы брали, а Гриша на мотоцикле отвозил на базар – живые деньги. Я вернулась, а мне бабы говорят, что учительница приезжала за вещами, да на кордоне родила, ночью родила, в самую грозу, да чуть, бедняжка, родами не померла. Я прямо сразу бежать к ней хотела, а они, опоздала, мол, ее уже увезли в областную больницу, да не сразу, уж очень плоха была, а на третий день, как немного оклемалась.
Я себе неделю места не находила, переживала, как она там, жива ли. А Татьяна Николаевна, добрая душа, (царствие небесное!) мне письмо прислала, на двух листах, все и обсказала: и рост, и вес, и что Сашенькой назвала. А про свое здоровье совсем мало написала, одно ясно было, что она дома, но больше лежит, болеет. По два раза в день я то письмо перечитывала, пока до дыр не затерла. Я ей по обратному адресу ответ написала, поздравила. И потом еще на Новый год мы открытками обменялись.
В сентябре приехала новая учительница, не сравнить с Татьяной Николаевной, – вертихвостка, об учебе мало думала, все мечтала, как бы жениха найти, чтобы из деревни сбежать. А весной, кажется, в марте, нашла кого-то в райцентре на танцульках, бегом в ЗАГС – только ее и видели. Я про это Татьяне Николаевне письмо написала, ничего такого не подумала, хотела только ответ получить.
А она сама вдруг приехала на мартовские каникулы. А я крыльцо обметала и вижу, она идет, и глазам своим не верю! Пришла и спрашивает у меня, соглашусь ли я с ребенком нянчиться, если она на работу выйдет, а то детей жалко, недоучками будут. А я даже увидеть это дитя не мечтала, думала, она в город к матери насовсем переехала, и в школе там себе место нашла. Ну, стою с веником, как девка на смотринах, рот открываю, а сказать ничего не могу. Она меня не поняла и говорит, что не даром, конечно, за деньги. А я ей ответила, что за деньги не согласна, а даром – с радостью. А тут ребятишки сбежались со всей деревни. Их тогда много было, примерно двадцать, по два класса в каждую смену в одной комнате занимались. Дети обступили ее, кричат: «Ура! Татьяна Николаевна приехала! Здравствуйте! Когда в школу приходить, завтра?» А она улыбнулась и говорит: «Здравствуйте, дети! Приходите в школу в понедельник».
Как солнышком мою жизнь осветило! Ведь я себя семейным человеком почувствовала, вроде бабушки при Сашеньке. Она приехала слабенькая, худенькая, как есть, – недоношенная. А здесь на сосновом чистом воздухе, да на парном молоке так поправилась и зарумянилась, что не узнать».
У Марины из горла рванулся изумленный возглас: «Так Сашенька – это девочка?!» – но она задавила его и только слегка покашляла. – «Ну, хоть кто-нибудь называл ее мальчиком?! Нет, только – «ребенок», «дитя», «Сашенька». Но ведь и девочкой ни разу не назвали». Она снова включилась в рассказ бабы Лиды.
«Анна Петровна как приедет проведать, так и ахает. Татьяна Николаевна все меня учила по науке делать, не как в деревне. Сашенька росла в чистоте и холе. Я днем с ней гулять на солнышко выходила, а как она заснет в колясочке, во дворе возилась. А летом по травке она уже и пошла у нас, и лопотать начала. За всю жизнь я себя такой счастливой не чувствовала, а потом мое счастье таким горем обернулось!