Отпустив ее так неожиданно, что она чуть было не упала на кровать, Карлос дрожащей рукой погладил Стеллу по голове.
– Я не должен был этого говорить, – покаянно произнес он. – Гнев застлал мне глаза. Прости.
Она подняла на него взгляд. Извиняющийся Карлос был ей в новинку, однако необычно взволнованный вид его явно говорил о полной потере самообладания.
– Забудь об этом, – пробормотала Стелла и, не в состоянии больше стоять, села на кровать. – Ничего страшного не произошло.
Последовало долгое молчание. Наконец Карлос, тяжело вздохнув, признался:
– Пойми, Стелла, мне просто не дает покоя мысль о том, что натворил этот человек. Я ненавижу его... и себя тоже. Я оказался ничуть не лучше этого Армстронга. Я отказывался верить любым твоим словам только потому, что все вроде бы свидетельствовало об их лживости. Поэтому-то я и не выбирал средств, добиваясь, чтобы ты легла со мной в постель. Важен был лишь результат. Теперь я понимаю, что вел себя по сути как напавший на тебя подонок. Но тебе нечего меня бояться, больше я тебя не трону.
Стелла побледнела как смерть. Так вот в чем дело! Его интерес к ней был чисто спортивным, и теперь он пропал. Ее всегда мучило подозрение, что, узнав о происшествии, Карлос не захочет иметь с ней дела.
– Ну что ж... завтра я улечу вместе с Энн. – Только бы не заплакать! – мысленно взмолилась она. – Что же касается денег, которые я тебе должна....
– Ты ничего мне не должна, Стелла! С тех пор как Родни рассказал, что, вложив полученные по наследству деньги в бизнес, ты настояла на равном партнерстве, я понял, что сами по себе они тебя не интересуют.
Стелла догадывалась, что сейчас он говорит нечто крайне важное. Однако разобраться в смысле происходящего мешала творящаяся в мыслях неразбериха.
– Хорошо, – машинально произнесла Стелла.
Опять она за свое!
– Довольно, черт побери! – воскликнул Карлос. – Не начинай все снова. Твое поведение в последние два дня теперь понятно: шок вызвал защитную реакцию организма. Ты ведь подозревала, не так ли? Подозревала, что этого негодяя должны вот-вот освободить?
– Да, – призналась Стелла.
Ей было уже все равно, что он о ней думает. Хотелось только, чтобы все поскорее кончилось, чтобы Карлос ушел, и можно было бы выплакать свое горе.
Глубокий, полный боли стон заставил ее поднять голову. Как раз в этот момент закрывший лицо руками Карлос отнял их, глаза его влажно блеснули.
– Что с тобой? – с беспокойством спросила она.
– О Боже! – Он бросил на нее взгляд, полный муки. – Вчера, в таком состоянии, я потащил тебя в душ...
Никогда в жизни Стелла еще не была свидетельницей таких страданий, и вдруг, к своему крайнему изумлению, она поняла... Карлоса, такого высокомерного, могущественного, ненавистного ей и вместе с тем безмерно любимого, раздирало чувство вины.
– Мне понравилось то, что мы делали в душе, – тихо произнесла она и замерла в ожидании ответной реакции.
Долгое, показавшееся ей бесконечным, время Карлос смотрел на Стеллу, как будто не понимая смысла ее слов, потом внезапно заключил ее в объятия.
– Господи, Стелла, как бы я хотел, чтобы это было правдой!
– Это правда, – прошептала она, поднимая к нему лицо.
Склонив голову, он уткнулся лицом в ее шею.
– Я так люблю тебя, Стелла! Мысль о том, что кто-то может причинить тебе боль, для меня просто невыносима. Но, Боже мой, я лишил тебя девственности, принудил быть со мной! Так чем же я отличаюсь от ударившего тебя ножом негодяя?
Стелла не верила своим ушам. Карлос действительно любит ее! Она осторожно погладила его по голове. Невыносимо было видеть этого гордого и сильного человека в столь беспомощном состоянии. Надо было что-то делать.
– Карлос, я всегда желала тебя, даже когда мы ссорились. Пожалуйста, верь мне.
– Ты слишком великодушна и добра, – пробормотал он и, подняв голову, остановил взгляд на ее приоткрытых губах. – Ты нуждаешься в человеке, который заботился бы о тебе. – Карлос легко поцеловал Стеллу в губы. – Позволь, это буду я, и клянусь, что больше никто не посмеет тебя обидеть.
– Ты... ты меня действительно любишь? – спросила она, желая лишний раз удостовериться.
– Стелла, – хрипло прошептал Карлос, глядя ей в глаза, – я люблю тебя, но чувствую себя недостойным твоей любви. Остается лишь надеяться, что ты простишь меня и позволишь сделать себя счастливой.