На подбородке у меня остался красный след. Я кидаюсь к кулеру, наливаю воды в стакан и судорожно отмываю кожу от этих следов безумия. Выгляжу ужасно — губы распухли, зрачки размером с футбольное поле, раскраснелась и растрепалась. Приглаживаю волосы, вытираю рот, стараюсь в это время глубоко дышать и успокаиваю бешенное сердце.
Возвращаюсь за столик только тогда, когда колени перестают дрожать и я полностью чувствую под ногами пол. И вот удивительно, следом к своему столу плетется Радецкий. Следил он там что ли за мной?
— Вера, ну где ты была так долго? — первая меня замечает Ира, — садись скорее.
Я плюхаюсь не глядя. Единственное, что хочу — это сбежать из этого кафе, из универа и из города. Ира вручает мне бокал с коктейлем, но я уверенно беру бутылку водки, под дружное «ого» наливаю себе рюмку и залпом выпиваю. Пищевод и желудок обжигает, Ира подсовывает какую-то закуску, и я послушно пихаю ее в рот.
— Вот это да! — тянут девчонки.
— Еще! — уверенно наполняю рюмку вновь.
— Ты аккуратнее, подруга! — шутит Оксанка, — ну, за хорошее настроение! — мы все чокаемся, и я вновь залпом выпиваю все содержимое рюмки.
За этим тостом следует еще один и еще. И каждый раз я пью водку. Хочу стереть из памяти самодовольное выражение этого придурка, и мне это удается, правда частично. Я стираю его вкус, но память не устает подсовывать произошедшее в туалете вновь и вновь. Он бесит, бесит, бесит! Сидит и ржет за соседним столиком, а я никак не могу расслабиться. Сколько я уже выпила? Пять рюмок? Шесть? Голова идет кругом, мысли путаются, а расслабление не наступает. Наоборот, я начинаю закипать!
Оборачиваюсь и вижу, как Радецкий прилип к своей Диане. И ведь не брезгует же! И еще поперся к ней целоваться после меня! Ему вообще что ли не принципиально? Гад! Мне подсовывают очередную рюмку, я осушаю и ее содержимое, даже не закусываю, встаю и направляюсь в сторону соседнего стола. Одногруппники кричат мне в след, спрашивают куда я ухожу, но мне без разницы. Вижу цель — не вижу преград. Подхожу к их столику и на меня мгновенно уставились три пары глаз, а еще две самозабвенно лижутся и не замечают ничего вокруг.
— Дорогая! — я бесцеремонно хватаю ее за плечо и отрываю от Радецкого. Он потрясенно вертит головой, пока не натыкается взглядом на меня, — ты бы поинтересовалась где были эти губы полчаса назад!
— Чего? — звенит колокольчик на каких-то недосягаемых нотах, от которых меня предергивает.
— Вы — компания золотых придурков! Привыкли жить на широкую ногу и делать все, что придет в голову, а по факту трое пацанят, которых никак не отпускает пубертат. Ты — я ткнула пальцем в ошалевшего Радецкого, — который родился, наверное, на зло презервативу! Ты являешься прямым доказательством того, что человек может жить без мозгов! Засунь свое самомнение себе в задницу, туда же прихвати деньжата и влияние твоего папаши! Удивишься, сколько найдется человек, готовых дать по твоей смазливой роже, если за тобой не будет стоять папенька с его нулями в банке. А еще посмотри кто купится на эту рожу, если твоя золотая задница будет передвигаться не на мерседесе, а на автобусе и очень удивишься насколько быстро она — я почти ткнула пальцем в Дианин глаз, — променяет тебя на кого-нибудь побогаче! А ты, — обращаюсь к белобрысой, — хотя унижать такую, как ты нечестно с моей стороны, тебя жизнь и так нехило потрепала! Но ты тоже не радуйся, этому без разницы на кого кидаться, там все мозги стекли в причинное место — им и думает.
— Я что-то пропустил? — в поле зрения попадает третий из их компании, и я не скуплюсь на комментарий и для него:
— Да, ступень эволюции! — но не Миша объект моей истерики поэтому я вновь возвращаюсь к наглой роже бывшего одноклассника, — у тебя, Радецкий, язык быстрее мозга работает, и ты его инстинктивно во все щели суешь!
— Ты совсем дура! — белобрысая вскочила с места, попыталась дотянуться до меня, но я отшатнулась, едва удержав равновесие — спасибо Мише, в плечо которого я вцепилась. — Ты что сказала! А ну повтори— где там был его язык?
— А посади его на поводок и держи покрепче, чтобы в самоволку не отправлялся, либо удовлетворяй чаще, чтобы у него на все движущееся не вставало!
Боже, что я несу? В своей жизни я никогда не разговаривала на таком жаргоне. Радецкий довел до разговора уровня сиделых. От того, чтобы не вцепиться в мои волосы Диану отделял только впившийся в ее руку Марк.
— Ну, не буду Вас больше отвлекать! — демонстративно осушаю стоящий на краю стола полный фужер шампанского, — осторожно, Радецкий, не рухни с уровня своего самомнения на уровень своего интеллекта — разобьешься! — заканчиваю свою мысль и ретируюсь обратно за свой столик.