– Худжун! Посмотри сюда!
За спинами полицейских кричали фанаты, каждый из которых отчаянно пытался дотянуться руками до звезды. Худжун же всем широко улыбался.
– Боже мой! Во ичжи цзай ден ни лай[1].
Возгласы запыхавшихся фанатов на иностранном языке поначалу казались ему чуждыми, но теперь он к этому привык. Незнакомые и слегка странные китайские фанаты теперь виделись ему друзьями, живущими с ним под одной крышей.
– Проклятье! – раздался женский крик где-то позади.
Худжун обернулся и с удивлением обнаружил, что фанаты порвали оградительную ленту и ринулись за ним. В результате несколько человек не устояли под натиском толпы и упали на пол.
Заметив это, Худжун поспешно подошел к ним. Несмотря на то что телохранители пытались его остановить, он помог подняться упавшей девушке.
– Сесе[2].
Стоявшие рядом поклонники, которые сами едва не упали, ошеломленно приветствовали Худжуна.
– Аньцюань ди и![3] – прищурившись, сказал фанатам Худжун и неторопливо покинул зал прилета.
Он благополучно вышел на улицу и сел в машину, заранее подготовленную для него персоналом. Когда автомобиль тронулся, Худжун равнодушно принялся смотреть в окно. Вдруг водитель вздохнул и что-то пробубнил на китайском.
– О чем это он? – спросил Худжун сидящего рядом менеджера, совершенно не понимая слов водителя.
– Кажется, фанаты снова взяли машину напрокат и сели нам на хвост. Не дай бог в аварию попадут, проблем тогда не миновать, – с тревогой отозвался Джихян, опустив стекло окна и выглянув наружу.
Худжун открыл банку газировки, засунул в нее соломинку и, потягивая напиток, обернулся через плечо. Множество машин проносились мимо, игнорируя полосы движения и скоростные ограничения.
– В прошлый раз они заблокировали нас спереди так, что ты чуть не вылетел из кресла. Лучше пристегнись на всякий случай, – сказал Джихян, потянувшись к ремню безопасности Худжуна, и добавил, застегнув ремень: – Сколько раз уже такое было?
Худжун откинулся на спинку кресла, держа соломинку во рту.
– Безопасность превыше всего! Тебя это тоже касается, – сказал Худжун менеджеру.
Оторвавшись от преследующих его фанатов, Худжун добрался до шанхайского стадиона, где завтра должен был состояться концерт.
Фанаты уже разбили палатки у входа и выстроились в длинную очередь, чтобы первыми занять места у сцены.
– Вот это вереница, на огромную змею похожа, – тихонько пробормотал Худжун, глядя в окно на фанатов.
– Змею? – с любопытством спросил Джихян, пододвинувшись к Худжуну.
– Ага. Змею, которая меня сожрет и не подавится.
– Боишься?
Джихян посмотрел в окно, после чего обеспокоенно взглянул на Худжуна.
– Им придется очень постараться, чтобы меня сожрать, – улыбнулся тот.
Джихян ослепительно улыбнулся в ответ. Он похлопал друга по плечу, после чего вернулся на свое место, а Худжун продолжил смотреть в окно.
Еще некоторое время равнодушно поглазев на фанатов, Худжун достал телефон, чтобы узнать прогноз погоды в Шанхае: не ожидаются ли дождь или похолодание. Для него это было очень важно, ведь плохая погода ночью может навредить здоровью поклонников.
Огненные вспышки на сцене открыли композицию, завершающую концерт. Под высокие ноты электрогитары финальная песня разносилась по огромному стадиону. Пушки с золотым конфетти, установленные на сцене, томились в ожидании, чтобы выстрелить и усеять золотом все вокруг. После белоснежных фейерверков это должно было сделать кульминацию еще более великолепной.
Весь мокрый от пота Худжун под шквал оглушительных аплодисментов поднял голову и посмотрел на сияющую золотую пыль, летевшую с неба. В разрезе рубашки свободного кроя была видна его тяжело вздымающаяся грудь. Она блестела, словно алмазные доспехи в лучах солнца.
Исполнив еще несколько песен на бис, под грустные крики поклонников, расстроенных окончанием концерта, Худжун спустился со сцены. За кулисами его уже ждал Джихян. Менеджер протянул певцу бутылку холодной воды и сухое полотенце, на котором коряво было вышито имя Худжуна. «Должно быть, фан-клуб подготовил специально для этого выступления», – подумал он.
– Завтра после концерта возвращаемся в Корею? – спросил Худжун у Джихяна, вытерев с лица пот, открыв бутылку и сделав глоток воды.
– Эх, не знаю, отдавать тебе это или просто выбросить, – сказал Джихян, заранее глубоко вздохнув.
– Что там? Разве ты спрашиваешь не для того, чтобы отдать? Давай, показывай, что там.