Она так пристально и нехорошо на меня смотрела, что я обнял ее и моментально отстранился, мысленно посылая куда подальше.
Когда выпало, что я должен по-взрослому поцеловать Каролину вместо какого-то пацана, я не стал отказываться. Был уже на пределе – не мог больше смотреть на то, как это делают другие. А еще хотел доказать Сергеевой, что мне на нее плевать – пусть хоть облизывает своего Скотского с головы до ног.
Делать это на виду у всех было страшно. Все внимательно смотрели на нас с Каролиной, будто хотели увидеть шоу. И раз они хотели шоу, я решил, что они получат его.
«Сейчас или никогда», – скомандовал я себе. После этих слов я, как правило, не отступал. И делал то, что делать боялся или не хотел.
Под одобрительный гул пацанов я взял тонкое нежное лицо Каролины в свои ладони, склонился к нему и поцеловал, не зная, правильно делаю или нет. Я старался быть нежным, но напористость победила.
Каролина обняла меня – сначала несмело, а потом ее пальцы стали сжимать мои плечи все сильнее и сильнее. И я понял, что все хорошо. Ей нравится. Она отвечает мне. И никто не смеется за нашими спинами.
Мы целовались долго – оба были неопытны и обоим сердца жгла страсть.
1.5
Не знаю, почему в какой-то момент я решил, что целую Дашку. Наверное, во всем был виноват алкоголь. Когда я отстранился от Каролины, чувствуя, как зашкаливает пульс, и обернулся назад, то увидел бледное лицо Сергеевой. И испугался на миг – как так? Почему она там? Я же только что целовал ее, она – со мной.
И только потом до меня дошло – я целовал Каролину. При Дашке. И, кажется, это ей не понравилось. Она обиделась. Но почему? Разве не она говорила, что даже Скотский лучше меня? Черт, он просто мешок с камнями, что она в нем нашла-то?!
Забавно, виноват был я. Но при этом злился на Дашку из-за ее нового дружка. Я то и дело вспоминал, как день назад она говорила мне, что отношения ей не нужны. И, видя, как она позволяет ему обнимать себя, осознавал – Сергеева солгала. Опрокинула меня. И повелась на Скотского (Стоцким мне упорно не хотелось его называть).
Я был так на него зол, что мы с этим петухом снова стали задираться. Я реально готов был ему врезать, но нас развели парни. Однако я знал, что эта вписка закончится дракой. Чувствовал это. И не зря.
Как это вышло, я плохо помню. Кажется, они столкнулись на кухне – Дашка пролила что-то на платье Каролины. А я наехал на нее, потому что был зол. «Даша! – хотелось крикнуть мне. – Какого фига ты мне соврала?!»
– Пошел к черту! – вполне логично послала меня Дашка.
– Сама иди! Как всегда от тебя одни неприятности, – рявкнул я в ответ, стараясь не смотреть на ее ноги.
И тут пришел он – тот, кто, по мнению моей вроде бы любимой девушки, был лучше меня. Чем лучше? Тем, что ставил малолеток на счетчик в школе?
– Какого фига ты на мою девчонку голос повышаешь? – поинтересовался Скотский, и меня накрыло.
«Моя девчонка»? Это с каких, мать твою, пор, она – твоя?
Я просто подошел к нему и молча врезал по морде. Он не ожидал и отлетел в сторону. Потом вскочил и набросился на меня. А я только этого и ждал.
Скотский дрался лучше – чувствовался опыт. Да и в подлых приемчиках он был спец. Но я был более техничным и быстрым. И очень злым.
Злость всегда придает силы.
Не знаю, чем бы все закончилось, но нас снова разняли. Думаю, я разнес бы ему пол-лица. Но, увы. Такую роскошь мне не позволили.
После драки Дашка и Ленка куда-то убежали, заставив меня почувствовать себя виноватым – наверное, они испугались наших разборок. Правда, долго я в себе не копался. Приехали вызванные соседями менты, и нас всех увезли в участок.
Забирал меня отец. Сначала он был зол и пригрозил мне домашним арестом на все лето. Однако потом приехала мать Каролины, и начались новые разборки. Эта тетка, на которую Каролина была абсолютно не похожа, стала орать на меня, решив, что я – парень ее драгоценной дочери.
Не помню уже, что конкретно несла ее мать. Помню только, что пыталась поставить меня на место. И популярно объясняла мне, кто я, а кто ее дочь. Кричала, что мы – из абсолютно разных миров, чтобы я не смел приближаться к Каролине ни на шаг. Иначе у меня будут большие неприятности.
Тут уже не выдержал отец. Вступился за меня.