— От тебя ли я это слышу? — фыркнул Сейя. — Ты ведь сам всегда стремился мчаться на огромной скорости без тормозов, презирая всех, кто не поддерживает такой образ жизни!
— Знаешь, я очень хотел стать звездой, просто бредил этим… И даже «Огней» заделал, чтобы взорвать мозг Токио своей музыкой и чтобы Оливия Какю смогла посмотреть на меня… А потом… потом я стал этой звездой… встретил Минако…
— И что? Когда ты конвертировал свои понты в деньги и исполнил мечту, тебе стало неинтересно жить?
— Вовсе нет. Я чувствую себя востребованным… Просто… В последнее время мне в голову лезут мысли относительно того, что мы делаем… Мне стало казаться, что «Огни» — эта тройка клоунов, чьи шутки уже никого не вставляют. Но приходится смеяться, потому что других нет…
— Ятен, но ты же должен понимать, что это всего лишь имидж… И он отлично продаётся…
— Тогда всё равно получается — либо мы мудаки, либо наши фанаты идиоты, если не могут отличить искренность от фальши!
Сейя хотел ответить брату, но тут дверь широко распахнулась и в гримёрную влетела запыхавшаяся помощница режиссёра.
— «Три Огня» пять минут до начала!
— Всё, закругляемся с философскими пиздостраданиями! Время шоу! Давайте, как обычно, порвём зал! — улыбнулся Таки, направляясь на выход.
Сейя протянул Ятену зажжённый косяк.
— На. Релаксни немного. Такое чувство, что ты не высыпаешься совсем…
Ятен сделал две глубокие затяжки. Его треснувший мир вновь собрался в единое целое.
— Если бы ты знал насколько прав… — задумчиво сказал он, выпуская в потолок сизое облако дыма.
— Минако что, настолько хороша в постели? — изогнул бровь Сейя.
— Не без этого, — улыбнулся Ятен. — Меня по правде беспокоит немного другое…
— Что же?
— Расскажу после концерта…
Братья стремительно преодолели расстояние между гримёрной и трюмом, располагавшегося под сценой.
— Сейя, слушай… — вдруг спросил Ятен, когда они встали на специальный подъёмник, который должен был доставить их наверх под завесой дыма, чтобы появление группы перед зрителями выглядело эффектно. — Я хочу кое-что узнать у тебя…
— Что?
— А ты… ну… любишь эту девчонку с оданго… Усаги Цукино?
— Да. А ты думаешь, я только трахаться умею и не способен на чувства?
— Нет… я… то есть ты ведь её все равно любишь, даже несмотря на то, что она предпочла другого?
— Да…
— Последний вопрос… Тебе легко было признаться в своих чувствах?
Сейя задумался.
— Сложно… Это всегда сложно, брат… Но я ни о чём не жалею…
— А я думал у меня у одного такой комплекс… — усмехнулся Ятен.
«Семь, шесть, пять…»
— Не у одного. И это вполне нормально. Только так и можно почувствовать себя человеком, а не отмороженным мудаком, которого уже ничего в этой жизни не вставляет…
— Как-то невесело всё, — заметил Ятен.
«Четыре, три, две…»
Подъёмник пришёл в движение.
— Может, по доброй традиции отпиздишь кого-нибудь, если не можешь сказать Минако те самые слова?
— Да иди ты!
Это был настоящий триумф. Казалось, весь концертный зал взорвался от бешеных оваций и одобрительных криков. Стоя на сцене с гитарой в руках Ятен мог видеть оглушительно аплодировавших фанатов, большую часть которых составляли старшеклассницы.
— Ятен! Тайки! Сейя! — неслось со всех сторон. — Огни! Огни! Мы любим вас! Бис! Бис! — скандировали фанаты.
Утерев лоб от выступившего пота, Ятен сделал несколько шагов к микрофону. Он подал знак братьям, что готов начать следующую песню. Молодой человек закрыл глаза, слушая, как постепенно успокаивается зал и раздаются вступительные аккорды гитары. Музыка вновь захватила его…
Ятен открыл глаза. Внезапно какое-то движение прямо у сцены привлекло его внимание. Это была молодая женщина, и взгляд молодого человека буквально упёрся в её фигуру, отчего кровь в его жилах буквально застыла. Женщина была высокой, в красном платье, с распущенными немного волнистыми каштановыми волосами. Она была настоящей красавицей… Но Ятен смотрел на неё с недоверием и ужасом, как смотрят на призрак давно умершего человека, внезапно появившийся перед глазами.
«Жизнь должна значить для тебя всё, если она твоя. И ничего, если она чужая, сынок».
Молодой человек хотел закричать, но не смог издать ни звука. Видение этой женщины было словно в кошмаре или припадке безумия. Неужели это возможно? Неужели мертвецы умеют вставать из могил?
«Жизнь должна значить для тебя всё, если она твоя. И ничего, если она чужая, сынок».