Вийон скривил губы в усмешке, вспомнив, как бойцы называют его за глаза.
— Бешеный пес. Ты, действительно, бешеный пес, — произнес он вслух самому себе, — потому что сам не знаешь, что делаешь, куда бежишь и в чье горло вцепишься завтра.
Солнечный луч, скользнувший из узкого оконца, мазнул по лицу девушки, и та застонала. Вийон вздрогнул и вдруг осознал, что просидел всю ночь у ее постели.
— Черт, что это со мной? — Он вскочил, раздраженный необъяснимостью своих поступков.
Она получила по заслугам, — он зашагал к двери, мысленно кроя себя по-всякому, — никто не в праве безнаказанно оскорблять графа ла Руа.
Вийон рванул ручку двери так, что та чуть не вылетела с петель.
Да, что это такое! Я что оправдываюсь? — Он вскипел от одной этой мысли. — Пусть валяется здесь, раз уж притащил ее сюда. Выживет, черт с ней, пусть катится на все четыре стороны, а нет, то и не жалко, пусть подыхает. Мне нет никакого дела.
Грохнула захлопнувшаяся дверь, и топот графских сапог загремел по коридору.
Остаток ночи прошел отвратительно. Опять снился горящий город и светловолосая девушка в прозрачном платье. Она манила его за собой, и он рвался к ней сквозь пламя, сквозь горящие, рушащиеся дома, но никак не мог достичь. Каких-то жалких дюймов всякий раз не хватало, чтобы дотянуться до ее протянутых рук. И еще туман, плотный как желе, он клубился перед ее лицом, мешая ему рассмотреть.
— Да кто ты такая? — Граф вскочил в постели.
Настроение было отвратное, голова гудела от выпитого накануне. Вийон огляделся, — где это я?
Заскрипела отворяющаяся дверь, и в комнату вошла служанка.
— Я принесла вам воду для умывания. — Она поставила тазик на стол и взглянула в мутные покрасневшие глаза графа.
— Где я? — Вийон повторил вопрос.
Служанка отвела взгляд.
— Это бывшая спальня ваших родителей, господин. Комендант Готард приказал приготовить ее для вас.
Она стушевалась и, сделав книксен, поспешила удалиться.
— Дура. — Беззлобно бросил граф в сторону захлопнувшейся двери.
Глава 5
Схватившись двумя руками за край таза, Вийон полностью опустил голову в воду и забулькал. Холодная жидкость приятно охлаждала лицо, разгоняя похмелье. Он терпел до последнего, и лишь когда легкие начали разрываться от удушья, рванулся вверх. Длинные черные волосы заметались из стороны в сторону, разбрызгивая потоки воды. Жадный глоток живительного воздуха наполнил грудь, и граф, перестав мотать головой, довольно улыбнулся.
Хватит страдать ерундой, — он вытер лицо полотенцем и подошел к окну.
Яркое солнце ударило по глазам.
Жизнь прекрасна, — губы растянулись в улыбке, — и никто не сможет испортить мне этот замечательный день.
Он отогнал надвинувшиеся было воспоминания о прошедшей ночи.
Не хочу даже думать об этой ведьме. Выживет — ее счастье, а нет, так пусть горит в аду.
Вийон окинул взглядом мощенный двор и как был, в длинной белой рубахе навыпуск и холщовых штанах, зашлепал босыми ногами к двери.
— Надо вернуться к обычной жизни, — словно убеждая самого себя, он заговорил вслух, — хватит пить и киснуть, пора заняться делами.
Дверь тяжело заскрипела и пахнуло сыростью каменного коридора. Замелькали под ногами ступени. Еще одна дверь и граф, щурясь от слепящего света, вышел во внутренний двор. По ушам сразу ударил грохот железа. На ристалище пятерка молодых бойцов в полной боевой броне валтузила друг друга тупыми учебными мечами. У края засыпанной песком площадки на деревянной колоде сидел Давиго и с ироничной улыбкой наблюдал за происходящим.
— Развлекаешься? — Вийон бесшумно подошел к незамечающему его капитану.
Давиго вскочил и с удивлением уставился на босого в одном исподнем графа.
— Да вот учу дураков, — он замялся, еще не раскусив в каком настроении Его Сиятельство.
Не обращая внимания на отвисшую челюсть своего капитана, граф прошел мимо и ступил на теплый песок.
— Это правильно, дураков надо учить. — Его взгляд остановился на длинном обломке копейного древка, валяющегося под ногами.
Вот что мне сейчас пойдет на пользу, — промелькнувшая мысль отразилась на лице хищным оскалом.
Вийон подобрал обломок и, крутанув в руке, крикнул отчаянно рубящимся воинам.
— Эй вы! Ставлю полновесный серебряный реал тому из вас, кто хотя бы коснется меня своей железякой.
Бойцы остановились, и пять темных прорезей в стальных шлемах уставились на графа.