— Знаешь, моя мама сказала, что мне следует извиниться перед тобой, так как, по ее мнению, вчера я вела себя неразумно. Однако теперь я считаю, что мои действия были вполне оправданы. — Она снова смотрит на меня и спрашивает: — У тебя есть другие рубашки, помимо фланели?
— Мне кажется, стоит поинтересоваться, чем тебе помешала моя фланель?
— Она не мешает. Просто... Я могу придумать тысячу других вещей, в которых ты бы выглядел лучше.
— Ты представляла меня в других вещах? — Я просто дразню ее, и это так весело, что невозможно остановиться.
Взволнованная, она отвечает: — Я не представляла тебя в других вещах! Просто, вероятно, в мире моды есть нечто большее, чем фланель. Ты выглядишь как лесоруб.
То, как она произносит это слово, дает понять, что она воспринимает его как оскорбление.
— Ты ведь понимаешь, что большинство мужчин в этом городе занимаются лесозаготовками, верно? И ты собираешься придираться к каждому, кто будет носить фланель? Или только я такой особенный?
Она тычет в меня пальцем.
— Не льсти себе.
Я мог бы просто зайти внутрь и позволить ей самой собирать свои вещи, но это не в моем стиле — какой бы несносной она ни была. Таким образом, я становлюсь на колени и ставлю пончики, которые принес, на землю рядом с собой. Затем начинаю собирать ее вещи и укладывать их в один из пакетов.
— Ты не обязан помогать, — говорит она. — Уверена, тебе нужно работать.
— Они смогут прожить еще несколько минут без меня.
— Что ж, спасибо, — бормочет она так тихо, что я почти не расслышал.
— Пожалуйста, — отвечаю я так громко, что, уверен, она могла это услышать.
Время от времени я поднимаю взгляд, чтобы ее рассмотреть. Эта женщина совершенно не похожа на ту, которую я видел вчера. На ней нет ни тонны косметики, ни стильной одежды. Ее волосы, которые раньше были прямыми, собраны в небрежный кудрявый пучок. Она отказалась от длинных накладных ресниц и выбрала спортивную одежду.
В таком виде она мне нравится больше. Не скажу, что ее привлекательность зависит от одежды. Уверен, что, несмотря на внешний вид, внутри она по-прежнему все та же капризная девочка.
Я не обращаю внимания на то, что держу в руках, пока это не привлекает моего внимания. Что-то очень маленькое.
Кружевное.
И черное.
Держа одним пальцем тонкие завязки, я лицезрею стринги. Лиз сердито смотрит на меня и протягивает руку, чтобы забрать их.
— Даже не думай.
Слишком поздно.
Лиз Лоусон, возможно, последний человек на Земле, которого я хотел бы затащить в постель, но держу пари, в этой штучке она выглядит чертовски сексуально.
Я не могу скрыть лукавой улыбки, которая приподнимает уголки моих губ. Лиз замечает это и спрашивает: — Почему ты улыбаешься? Впервые видишь женское нижнее белье?
— Нет. Просто не думал, что ты из тех, кто носит стринги.
— Пояснительную бригаду?
— Кажется, в них будет не слишком комфортно из-за огромной палки, торчащей из твоей задницы.
Она закатывает глаза. — Ха. Ха-ха. Ты просто уморителен.
— Я знаю, не так ли? — говорю я тоном девочки-подростка.
Она копошится быстрее, явно готовая сбежать от меня.
Отлично.
Это чувство взаимно.
Последнее, что я беру — это футболка. Проблема заключается в том, что, похоже, что-то завернуто в ткань. Я хватаю это таким образом, что содержимое вываливается наружу. Затем наблюдаю, как глаза Лиз расширяются, словно в замедленной съемке, когда она глядит на предмет.
Проследив за ее взглядом, я понимаю, почему у нее такое выражение лица. На тротуаре валяется огромный черный вибрирующий фаллоимитатор.
Я приподнимаю бровь, глядя на игрушку. Я мог бы отшутиться по этому поводу. Черт, у меня в голове крутится миллион мыслей. Но могу лишь представить, как это, должно быть, смущает ее. Я бы расстроился, если бы кто-нибудь открыл мой интернет-браузер и увидел просмотренное мною порно.
Поэтому я решил держать рот на замке.
Когда она поднимает его и заворачивает обратно в футболку, то спрашивает: — Ты ничего не собираешься сказать по этому поводу?
— Нет, — это все, что я отвечаю.
Я беру две ее сумки и передаю ей, пока она укладывает их в машину своей мамы. Я узнаю эту машину, так как меняю в ней масло с тех пор, как открыл мастерскую.
Когда я вручаю ей последнюю, то говорю: — Я постараюсь осмотреть твою машину в течение дня и сообщу тебе о результатах. Как мне с тобой связаться?
— Позвони в бар. Уверена, что мои родители смогут передать сообщение. И не торопись. Я же не собираюсь покидать это место.
Последнее утверждение, похоже, больше относится к ней, чем ко мне.
— Хорошо.
Не желая затягивать беседу дольше, чем нужно, я вхожу внутрь. Несколько парней приветствуют меня, когда я направляюсь к офису.
Держа коробку в руках, я зову: — Пончики в комнате отдыха, если кто-нибудь хочет.
Я сразу же приступаю к работе и изо всех сил стараюсь не думать о Лиз и тех лакомствах, которые только что разглядел в ее сумке. Ни за что на свете не хочу думать об этой женщине в подобном ключе.
Мне вообще не хочется думать о ней.
Она — головная боль, от которой я хотел бы избавиться. В тот самый момент, когда я решаю, что больше не буду о ней размышлять, в мой кабинет заглядывает Дилан. Дилан — отличный сотрудник, я не мог бы и мечтать о ком-то лучше него. Но его несносная сестра — это уже совершенно другая история.
— Привет, босс. У тебя найдется минутка? — спрашивает он.
— Да. Заходи.
Когда он садится, я добавляю: — Думаю, тебе придется кое-что объяснить.
— Да, я слышал, что ты познакомился с Лиз.
— О, я с ней очень хорошо познакомился. Как я мог не знать, что у тебя есть еще одна сестра?
Он пожимает плечами.
— Ее давно не было дома. Она даже не навещала меня целую вечность. Никогда бы не подумал, что она вернется.
Я ничего не говорю, и он продолжает: — В прошлом году Лиз переживала трудные времена. Я решил не обсуждать ее в городе, так как сказанное неизбежно может стать предметом для сплетен, а мне не хочется поступать с ней подобным образом. Ей и так неплохо прилетело от остальных.
Возможно, вам покажется, что у нас с Лиз нет ничего общего, но я понимаю, о чем говорит Дилан. В прошлом многие люди говорили обо мне гадости за спиной. И масштаб сплетен выходил за пределы маленького городка.
— Тебе не обязательно вдаваться в подробности, Дилан. Просто она застала меня врасплох.
— Знаю, что с ней бывает непросто. А иногда она может быть немного...
— Ту мач? — перебиваю я.
— Я собирался сказать стервозная.
Мы оба начинаем смеяться.
Он добавляет: — Она потрясающая, если узнать ее получше.
У меня нет абсолютно никакого желания узнавать ее получше, но я улыбаюсь и киваю ему, давая понять, что осознаю, к чему он клонит.
Прежде чем мы успеваем продолжить, входит Джейми и садится на другой стул.