Когда мы заканчиваем трапезу, он говорит: — О, и я ненавижу сообщать плохие новости, но твоя мама хочет устроить семейный ужин завтрашним вечером.
— Ух ты. Правда?
Он кивает.
— Ага. Так что не строй планов на завтра.
С кем, черт возьми, мне строить планы?
Могу только представить, каким неловким будет этот семейный ужин.
Дерьмо.
Девять
Смотри, куда идешь!
Джек
Нет ничего, что приносило бы мне больше радости, чем проснуться пораньше и отправиться на пробежку. На рассвете Лилли Лиф Фоллс просто великолепен.
Здесь так тихо.
Умиротворяюще.
Во время пробежек я предпочитаю не слушать музыку, чтобы полностью погрузиться в атмосферу. Обычно, когда я занимаюсь с тяжестями, мне нравится, когда в наушниках звучит. Но утренние пробежки — это совершенно иное.
Когда я жил в Майами, у меня не было такого спокойного времяпрепровождения, как сейчас. Жизнь была полна суеты. Конечно, тренировки помогали расслабиться, но они также были частью моей работы, что делало их менее расслабляющим фактором. Теперь же я стараюсь наслаждаться этими моментами при каждой возможности.
Я просыпаюсь, когда на улице еще темно. Целую на прощание свою собаку, которая смотрит на меня с пустой стороны кровати, прежде чем снова заснуть. Затем я отправляюсь на пробежку, пока солнце еще не взошло. Хотя солнечных дней не так уж много, я все равно бегаю на заре, даже если небо затянуто облаками.
Мои ноги стремительно касаются земли, и я вдыхаю свежий утренний воздух. Когда я поворачиваю, чтобы свернуть на другую тропу, я замечаю оленя среди деревьев и сразу останавливаюсь, чтобы полюбоваться им. Он поднимает свою большую голову и смотрит на меня. Мы смотрим друг другу в глаза целых пять секунд, прежде чем что-то твердое врезается мне в бок.
На меня напал другой олень или что?
Я опускаю взгляд, готовясь помочь раненому животному или кому бы там ни было.
Но там не животное.
Это Лиз Лоусон.
Не задумываясь, я выпаливаю: — Ты когда-нибудь смотришь по сторонам?
— Да, — стонет она, потирая голову. — Я не виновата, что ты огромный, как гребаное дерево, и твердый, как камень. Черт.
— Боже, ну и болтушка, — говорю я, будучи немного удивленным.
— О, ты даже не представляешь.
Я уверен, что могу себе это представить.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она.
— Я?! Это ты что здесь делаешь?
— Не повторяй за мной, — ворчит она, вставая и отряхиваясь.
Она вновь в спортивной одежде и с хвостом на голове.
Отвечая ей, я говорю: — По утрам я прихожу сюда на пробежку, потому что здесь тихо. Что ж, по крайней мере, так было раньше.
В моих венах пульсирует гнев. Лиз Лоусон может появляться и вести себя как последняя сволочь столько, сколько ей заблагорассудится. Она может вмешиваться в мои дела или делать что-то еще. Но время для пробежки принадлежит только мне. Я не собираюсь идти на компромисс.
— Я тоже приехала сюда на пробежку.
— Я был первым. Найди другое место, — строгим тоном говорю я.
Она смотрит на меня так, словно я сошел с ума.
— Тропы не принадлежат одному лишь тебе. Кроме того, я бегала здесь, когда была еще ребенком. Так что, технически, это я была первой.
— Ты уехала. Это значит, что ты утрачиваешь свои права на пробежку по тропам.
За этим следует закатывание глаз.
— Тебе двенадцать?
Скрестив руки на груди, готовый ринуться в бой, я говорю: — Не ожидал, что ты увлекаешься бегом. Тебе это действительно нравится, или ты просто пришла, чтобы подшутить надо мной?
— Не льсти себе, Пол Баньян.
— Пол Баньян?
Она быстро кивает.
— Да, потому что ты похож на лесоруба. Видишь? Я тоже умею придумывать прозвища.
Самодовольное выражение ее лица показывает, насколько она гордится собой по этому поводу.
— Да, я понял.
— Но, как я уже говорила, не льсти себе. Я бы предпочла держаться от тебя как можно дальше. Но… — Она замолкает на полуслове.
— Но что? — я нажимаю.
— Ничего.
— Нет уж, если начала, то заканчивай свою мысль. — Я понятия не имею, почему меня это волнует.
— К твоему сведению, я люблю бегать. Это единственное, что помогает мне не поехать кукухой. Я приехала сюда, полагая, что смогу насладиться одиночеством. Знаю, что многие обсуждают меня за спиной, и это была возможность позаниматься любимым занятием, не привлекая лишнего внимания.
Впервые с нашей встречи пару дней назад я замечаю то, что раньше ускользало от моего внимания. Уязвимость. В ее крепкой броне появилась брешь. И, как бы мне ни было сложно это признать, я понимаю, что она чувствует. Когда моя жизнь рухнула, за мной наблюдали миллионы глаз. Чтобы скрыться от них, я проехал через всю страну и начал совершенно новую жизнь. Возможно, я не знаю подробностей того, что случилось, но могу сопереживать ей больше, чем хотел бы признать.
Моя грудь, которая выпятилась в предвкушении драки, вернулась в исходное положение, когда я заметил проблеск настоящего человека под ее стервозной оболочкой.
Я снимаю бейсболку и провожу рукой по волосам, прежде чем снова надеть ее.
— Послушай, здесь довольно обширные тропы. Уверен, что мы оба сможем приходить на пробежку, и все будет в порядке. Возможно, наши пути даже не будут пересекаться.
— Правда? — Она смотрит на меня так, словно думает, что я лгу.
— Правда.
— Почему?
— Как насчет того, чтобы просто оценить мой жест и больше не задавать никаких вопросов?
Она на мгновение задумывается, будто размышляя, стоит ли ей продолжать настаивать на этом вопросе. В конце концов, она передумывает, кивает и тихонько говорит: — Спасибо.
Каждый раз, когда она произносит это слово, мне кажется, что оно причиняет ей легкую боль. В этом есть что-то трогательное… но в то же время это все еще очень раздражает.
Мы на мгновение замерли, смотря друг на друга, и ни один из нас не знает, есть ли еще что сказать. Между нами возникло ощутимое напряжение, и я сомневаюсь, что оно исчезнет в ближайшее время. В конце концов, я принимаю решение первым покончить с неловкостью.
— Что ж, увидимся позже.
— Да, хорошо, — говорит она, и мы оба вновь возвращаемся к бегу.
Проблема заключается в том, что мы начинаем двигаться в одном направлении. Вот и все, что мы делаем, чтобы не столкнуться друг с другом. В следующий раз, когда тропа разойдется, я обязательно помчусь в противоположную сторону. Потому что будь я проклят, если эта женщина отнимет то, что принадлежит мне.
Десять
Каждая женщина нуждается в коробке фальшивых членов
Лиз
Утренняя пробежка оказалась не совсем такой, как я ожидала. Встреча с Джеком стала лишь подтверждением. Увидев меня, он, похоже, рассердился не меньше, чем я, но, к моему большому удивлению, в итоге согласился, что мы можем бегать по тропам, не действуя друг другу на нервы.