И он оказался прав.
Хотя наши пути пересекались, ничего плохого не приключилось. Мы просто пробегали мимо друг друга и продолжали свой путь.
В ушах у меня гремела громкая музыка, поэтому я не обращала на него особого внимания.
Тем не менее, я заметила, что на нем не было фланелевой рубашки. Думаю, это не должно вызывать удивления: бегать в фланели было бы крайне неудобно. Удивительно другое — шорты, которые он носил, открывали взору огромную татуировку на его ноге. Племенные узоры с черепами занимали всю поверхность его правой ноги — очень подтянутой и мускулистой.
Хотя Джек, возможно, не вызывает у меня интереса, я все же могу признать, когда становится очевидно, что кто-то заботится о себе.
Я не слепая.
Еще одна вещь, которую я осознала, это что пробежки в Лилли Лиф Фолс совершенно отличаются от пробежек в Лос-Анджелесе. Высота над уровнем моря создает гораздо более яркие ощущения. В старших классах я не осознавала этого, когда занималась легкой атлетикой или кроссом по пересеченной местности, но, с другой стороны, у меня не было опыта, чтобы сравнить. К тому же, я была на пятнадцать лет моложе, и, возможно, это тоже имеет значение.
Если не считать нашего неожиданного столкновения, бег стал для меня той разрядкой, в которой я действительно нуждалась. Мой отец был прав. Это помогло мне почувствовать себя лучше. Бег дарит мне ощущение кайфа, которое я не могу объяснить.
После того как я вернулась в родительский дом и приняла душ, мне больше нечем было заняться. Я провела весь день, валяясь в постели и смотря дрянное реалити-шоу. Похоже, я не могу насытиться драмой — возможно, это помогает мне отвлечься от своей собственной. И да, я съела невероятное количество сырных слоек — столько, что теперь задаюсь вопросом, останутся ли оранжевые пятна на моих пальцах навсегда. Что ж, это того стоило.
Около 6:30 моя мама начинает колотить в дверь моей спальни, будто она чертов полицейский.
— Да? — Я издаю не более чем невнятное ворчание.
— Сегодня у нас семейный ужин. Мишель только что приехала. Так что тащи свою задницу вниз.
Это все равно что снова стать подростком.
— Спущусь через минуту, — отвечаю я.
— Сейчас, Элайза.
О, естественно.
Определенно, мне нравится быть подростком.
У меня получается оторваться от просмотра драмы по телевизору, но перед этим я ставлю на запись несколько следующих серий, и направляюсь в ванную, чтобы смыть с рук сырную крошку. Когда я все-таки спускаюсь вниз, то вижу свою сестру Мишель, сидящую на диване. Она что-то пишет в телефоне, потягивая напиток, который, как я полагаю, является диетической колой.
У Мишель каштановые волосы, которые немного светлее, чем у других, но глаза такие же карие. Прямые волосы, ниспадающие на плечи, обрамляют ее лицо.
Прежде чем успеваю подойти и заговорить с ней, я слышу: — Тетя Лиз!
Я оборачиваюсь и вижу, как моя тринадцатилетняя племянница Ева бросается ко мне и обнимает за шею.
— А вот и моя девочка! — воскликнула я, обнимая ее так крепко, как только могу.
Возможно, я не так часто была рядом с Евой, когда она росла, но делала все возможное, чтобы она знала, кто такая я и что люблю ее. Я регулярно отправляла ей подарки на день рождения и Рождество, а также покупала все, что она продавала на школьных благотворительных акциях.
Несколько раз она задавала мне вопросы о колледже. Ева очень умная, и, полагаю, пытается понять, как все устроено. Не думаю, что ее мама знает о том, что она мне звонила. Я уже давно не общалась с Мишель. Не совсем понимаю, что именно могло ее разозлить, но, похоже, она унаследовала от нашей матери умение таить в себе обиду.
— Как у тебя дела, красавица? — спрашиваю я Еву.
— Думаю, в порядке. Вот только мама забрала мой телефон.
Она оборачивается и бросает на Мишель пронзительный взгляд.
Не отрываясь от своего телефона, Мишель отвечает: — Я же говорила, что тебе следует улучшить свой уровень испанского, иначе твой телефон станет моим. Не заставляй меня выглядеть плохим полицейским.
Ева оборачивается ко мне и закатывает глаза. Моя племянница не очень хорошо учится в школе, что для нее довольно необычно. Ей всегда нравилась школа. По крайней мере, так было раньше.
Возможно, здесь изменилось намного больше, чем мне казалось.
Мама зовет из кухни: — Ева, дорогая, ты не поможешь накрыть на стол?
Без всяких возражений подросток направляется на помощь. Как только она уходит, я подхожу к Мишель, которая сидит на диване.
— Здравствуй, — говорю я с легкой улыбкой.
Она не отрывает глаз от своего телефона.
— Привет.
— Как у тебя дела? — спросила я.
— Хорошо.
Боже, этот прием оказался даже более холодным, чем я ожидала от мамы. Мне это кажется странным, ведь когда-то мы с Мишель были неразлучны. Мы были лучшими подругами. Она первой узнала о том, что я поступила в колледж своей мечты, а я первой услышала от нее новость о том, что она ждет ребенка. После моего отъезда мы какое-то время оставались близки, но из-за того, что я старалась завершить учебу и открыть собственное дело, а она пыталась окончить школу, заботясь о ребенке, жизнь встала у нас на пути.
Теперь, когда я вернулась, мне хотелось бы, чтобы у нас все наладилось. У нас с Вероникой действительно замечательные отношения, но я бы хотела восстановить такую же связь с Мишель.
Пытаясь немного растопить лед, я спрашиваю: — Итак, у Евы проблемы с испанским, да?
— Что-то вроде того.
— Хочешь поговорить об этом?
Это заставляет ее, наконец, взглянуть на меня. Но в ту секунду, когда ее взгляд встречается с моим, мне хочется, чтобы она вновь уставилась в телефон.
— Лиз, давай не будем делать вид, что тебе есть до этого дело.
Это ранит меня, как нож. Может быть, я не так часто была рядом, но я по-прежнему глубоко переживаю за нее и за Еву. Они — семья. И я собираюсь сделать все, чтобы Мишель об этом узнала.
— Что? Конечно же, я...
Прежде чем я успеваю завершить свою мысль, в дверях появляется Дилан с нашей младшей сестрой Джо. Они оба подходят ко мне, чтобы крепко обнять и поздороваться. Разговор с Мишель в уединенной обстановке придется отложить.
— Привет, ребята! — приветствую я.
Дилан обнимает меня, но я в шутку его отталкиваю.
— Мы уже виделись. Дай мне посмотреть на мою маленькую сестренку.
Джо хмурит брови, глядя на меня.
— Маленькую? Серьезно?
— Ты всегда будешь моей младшей сестренкой. — Я ущипнула ее за щеку. — Только посмотри, какая ты милая.
Похоже, я не произвела на нее особого впечатления. Мне сложно удержаться от смеха, потому что из всех братьев и сестер Лоусон — Джо, пожалуй, единственная, кто не валяет дурака. Она ни от кого не терпит дерьма. Помню, когда ей было двенадцать лет, я наблюдала, как она пыталась подраться со взрослым мужчиной из-за того, что он налетел на нее и не сказал извините.