— Я не хотела уезжать навсегда. Просто казалось, что каждый раз, когда я возвращалась, мы с тобой ссорились. Так было легче избежать всего этого.
— Понимаю. И я знаю, что была строга к тебе, когда ты вернулась, но иногда мне становилось так больно. Думаю, это было вызвано гневом.
Она на мгновение замолкает.
— Элайза, я выросла не в лучшей семейной обстановке. Ты это знаешь. У меня не было братьев, сестер и замечательных родителей, как у твоего отца. Я очень хотела уехать оттуда, но по целому ряду причин, совершенно отличных от твоих. Мои чувства были основаны на инстинкте самосохранения. Я сказала себе, что хочу иметь большую семью, и пообещала, что сделаю все, чтобы мы были близки. Когда ты сбилась с пути, я почувствовала, что потерпела неудачу.
Я знаю кое-что о ранних годах жизни моей мамы, но она никогда не хотела много говорить об этом.
Знаю, что она была близка со своей бабушкой, но та умерла, когда мама была еще маленькой. В честь этой бабушки меня и назвали. Но на этом все. Мама всегда говорила, что хочет жить настоящим, а не прошлым. Из-за всех этих проблем с ее родителями я даже никогда не встречалась с ними. Не думаю, что у нее были какие-либо контакты с тех пор, как она ушла из дома в восемнадцать лет. Слушая, как она говорит об этом сейчас, я начинаю немного лучше понимать ее поведение.
— Мама, ты не потерпела неудачу, — говорю я. — У тебя пятеро детей, и все они просто потрясающие. Ну, может быть, за исключением Мишель, — шучу я.
— Знаю, ты думаешь, что я строга к тебе. Ты права. Так и есть. И мне неприятно тебя огорчать, но в ближайшее время это не изменится. Можешь считать меня стервой, если хочешь, но я не позволю тебе барахтаться и падать в глубокую, темную яму, из которой ты не сможешь выбраться.
— Мам, я в порядке.
— Нет, Элайза, это не так. Если ты будешь есть вредную пищу и целыми днями играть в телефон, это не продвинет тебя вперед в твоей жизни.
— Может, и нет. Но кто сказал, что мне нужно двигаться вперед прямо сейчас? Разве это не нормально — просто валяться и лениться, пока я привыкаю к обстановке?
— Чем ты занималась весь прошлый год? Вернувшись в Лос-Анджелес, разве ты не делала в основном то же, что и сейчас... после завершения всех судебных разбирательств?
Я избегаю смотреть ей в глаза и грызу ногти.
— Возможно.
В ее словах есть резон. После того, как все пошло наперекосяк, у меня появилось много свободного времени в ожидании ответов, которые, казалось, никогда не придут. В то время мои дни не сильно отличались от нынешних — за исключением того, что я была обеспокоена и одновременно находилась в постоянном состоянии отрицания.
Я, наконец, поднимаю на нее взгляд и вижу, что она оглядывается.
— Дорогая, пора двигаться вперед. Пора перестать смотреть в зеркало заднего вида и подумать, куда тебе двигаться дальше. И, ради всего Святого, перестань наводить порядок в моем доме.
Это вызывает у меня тихий смешок.
— Прости. Я думала, что помогаю.
— Знаю, что ты хотела помочь. И я ценю твои чувства. Но мне хочется, чтобы ты представила, как я вхожу в твой аккуратно прибранный дом и переставляю вещи. Это свело бы тебя с ума, не так ли?
Я киваю.
— Могу понять твою точку зрения.
Видя, что я едва ковыряюсь в чипсах, она спрашивает: — Ты в порядке?
— Наверное, — честно отвечаю я. — Просто чувствую, что всех подвела. Из-за моих глупых деловых решений я попала в большую беду.
— Что ж, хорошо, что беспорядок можно уладить. Послушай, Элайза, ты доверилась не тому человеку. Так бывает. Было ли это ошибкой? Конечно. Но их совершает каждый. И, к твоему сведению, я по-прежнему горжусь тобой.
— Почему?
— Ты приложила усилия. Да, тебя сбили с ног, и я надеюсь, что это случится снова. Я бы не гордилась тобой только в том случае, если бы ты не встала на ноги и не продолжила бороться.
— Понятия не имею, что теперь делать. Я просто чувствую, что у меня нет цели.
— Ну, у меня есть пара разных идей на этот
счет.
— Действительно? — говорю я, заинтригованная тем, что она хочет сказать.
— Во-первых, ты могла бы прийти в бар и поработать там. Нам бы не помешали лишние руки.
— Действительно. — На этот раз в этом слове гораздо меньше энтузиазма. — Послушай, мама, я люблю и тебя, и папу. Но мне кажется, что если мы будем работать все вместе — это будет уже чересчур. В конечном итоге мы поубиваем друг друга.
Она улыбается.
— Я думала о том же, но это была идея твоего отца. Ты его знаешь. Он считает, что весь мир должен сидеть и петь кумбайю, и все будут счастливы.
— Итак, другая идея?
— Помнишь Эстер, хозяйку гостиницы?
Я киваю, потому что почти уверена, что эта женщина живет здесь со времен основания города.
— Она собирается отойти от дел. Но хочет сохранить за собой гостиницу, поэтому ей нужен руководитель.
— Что это означает?
— Ты могла бы присматривать за помещением в течение дня. Помогать регистрировать людей, которые заселяются и выселяются, следить за тем, чтобы на кухне все было в порядке, а также убирать. И тому подобное. По ночам у них работает сотрудник на неполный рабочий день, который присматривает за стойкой, так что у тебя будет перерыв.
— Сколько за это платят?
— А это имеет значение? — она улыбается. — Сумма больше, чем то ничтожество, которое ты зарабатываешь прямо сейчас. И, что самое приятное, прилагаются проживание и питание. Наверху есть апартаменты, в которых ты могла бы жить бесплатно. Таким образом, ты сможешь заниматься своими делами, не будучи привязанной к нам с отцом.
— Я в деле, — говорю я, прежде чем осознаю, что, возможно, слишком поторопилась. — Прости. Я очень благодарна вам, ребята, за то, что позволили мне вернуться.
— Всегда пожалуйста, Элайза. Несмотря ни на что. Я думаю, твои братья и сестры в тот или иной момент переехали бы обратно.
— Действительно?
Она кивает.
— Как я уже говорила, все совершают ошибки.
После того, как нам принесли заказ, мы принялись за еду, и я спросила: — Почему мы с тобой не можем так ладить все время? Кажется, что мы всегда готовы вцепиться друг другу в глотки.
— Мы слишком похожи, — отвечает она.
Я строю гримасу.
— Да? Я не считаю, что мы с тобой сильно похожи.
— Твердолобые? Карьеристки? Упрямые? Кажется, мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.
— Никогда раньше не задумывалась об этом с такой точки зрения.
— Знаю, ты, вероятно, не хочешь признавать, что хоть в чем-то похожа на меня, но уверена, что сходства больше, чем может показаться на первый взгляд. Ты, наверное, единственная, кто похож на меня больше, чем кто-либо из твоих братьев и сестер.
— А что насчет Мишель?
Она доедает свой кусочек, прежде чем ответить.
— У нас с Мишель бывают моменты, но это другое. — Она указывает между нами.
Я знаю, что в обычной ситуации восприняла бы ее слова как оскорбление, потому что эта женщина выводит меня из себя. Но больше всего я восхищаюсь своей мамой. Она самая сильная женщина из всех, кого я знаю, поэтому, думаю, для меня должно быть честью, что она считает нас одинаковыми.