Я до сих пор не понимаю, почему он так странно реагирует на вопросы о своем прошлом.
Ладно, это ложь.
Я понимаю. И не спешу рассказывать о своем.
Поэтому стараюсь просто забыть обо всем. Честно говоря, не знаю, какое мне дело до всего этого. Не то чтобы у меня с этим человеком намечались какие-то серьезные отношения. Мы лишь изредка пересекаемся, и он чинит мою машину.
Вот так.
Я ни за что не спущу штаны ради мистера Пола Баньяна, каким бы большим топором он не размахивал.
Я встряхнулась, пытаясь прогнать подобные мысли. Должно быть, это Ронни оказывает на меня такое влияние.
Я открываю электронную книгу на своем телефоне и возвращаюсь к прочтению истории о Джеффри Дамере. Я настолько погружена в сюжет, что не слышу звонка входной двери, и меня охватывает жуткий страх, когда я поднимаю свой взгляд и вижу, что кто-то стоит у стойки регистрации.
— Ешкин кот! — я практически кричу.
Мне требуется секунда, чтобы осознать, что это Мишель.
— Ты всегда так встречаешь своих гостей? — спрашивает она саркастическим тоном.
— Иногда, — отвечаю я, прикладывая руку к сердцу. — Что случилось?
Она ставит коробку на стол.
— Мама пожелала, чтобы я доставила сюда месячный запас выпивки.
Поскольку мои родители хорошо разбираются в алкоголе, они помогают снабжать некоторые местные заведения по всему городу.
— О, спасибо, — говорю я, ставя коробку на прилавок позади себя.
— Ага. — Она собирается уходить, но я окликаю ее.
— Эй, мы можем поговорить?
— Мне не хочется.
Я выхожу из-за стойки и ковыляю к ней, с каждым шагом испытывая сильную боль.
— Давай же. Прошу, поговори со мной. И, пожалуйста, не заставляй меня за тобой бегать. У меня болит лодыжка.
Она оборачивается и видит, что я прихрамываю.
— Что случилось?
— Я попала в яму, когда была на пробежке.
Она поджимает губы, и я вижу, что она изо всех сил старается не отпустить ехидный комментарий о том, что это своего рода возмездие.
— Ну же, — говорю я. — Пять минут. И с меня причитается кофе.
Она на мгновение задумывается, а я терпеливо жду, что она пошлет меня куда подальше.
Но этого не происходит.
Она говорит: — Хорошо. Пять минут.
Я иду на кухню, чтобы налить нам по чашке свежесваренного кофе. Когда я возвращаюсь, то почти ожидаю, что ее там нет, но она сидит на одном из стульев в небольшой обеденной зоне.
— Вот, пожалуйста, — предлагаю я. — Надеюсь, ты по-прежнему предпочитаешь сливки и сахар.
— Да.
После того, как мы обе выпили первый глоток, я начинаю разговор.
— Мне хотелось поговорить с тобой, чтобы понять, почему ты так злишься на меня.
Она вздыхает и закатывает глаза.
— Лиз, мы не обязаны этого делать.
— Да, обязаны. Мы с тобой были так близки...
Она перебивает меня: — Так и есть, а потом ты уехала.
— Так вот в чем причина? Мой отъезд? Ты знала, что я хочу поступить в колледж, и праздновала это событие вместе со мной, когда я поступила в колледж своей мечты.
— Лиз, я не сержусь на тебя за то, что ты поступила в колледж. Я так гордилась тобой по этому поводу. И до сих пор горжусь. Но ты уехала и совершенно обо всех позабыла. Когда я забеременела, то была в ужасе. Но единственное, что меня радовало, так это то, что мой ребенок будет расти в окружении своих тетушек и дядюшек, и его будут любить. Но ты почти все пропустила.
Пытаясь защититься, я говорю: — Мишель, по возможности, я старалась быть рядом. Знаю, что мне следовало бывать дома чаще, но я старалась дать понять Еве, что она любима. И всегда отправляла подарки на День рождения и Рождество…
— Верно, — перебивает она. — Лиз, ты пыталась сорить своими деньгами.
— Что? — спрашиваю я, совершенно сбитая с толку.
— Ты отправляла дорогие подарки, будто пыталась подкупить ее чувства. Это так не работает.
Она на мгновение замолкает.
— Лиз, ты купила ей игровую приставку, и это довольно неплохо, но каждая из игр стоит порядка 70 долларов. Как ты думаешь, сколько игр я смогла купить для нее, будучи матерью-одиночкой?
Пять секунд назад я была готова стоять на своем и отстаивать свою позицию, но слова Мишель меня остановили.
Я поворачиваюсь, чтобы сказать: — Я не думала...
— Знаю, что ты не подумала. Лиз, я рада, что у тебя все сложилось наилучшим образом. И мне правда жаль. Но это было ужасно — ощутить потерю сестры, а потом лицезреть, как та самая сестра хвастается своим успехом.
Я опускаю глаза и начинаю грызть ногти.
— Я не хотела, чтобы ты так себя чувствовала. Моя жизнь только-только начала меняться.
— Да, знакомое чувство. Мне пришлось стать ответственной за совершенно другого человека.
— Как бы то ни было, я считаю, ты отлично управилась с Евой. Она потрясающий ребенок.
Ей удается выдавить из себя легкую улыбку.
— Спасибо. Жаль, что я не могу присвоить себе эту заслугу, для этого действительно потребовалась целая деревня. Не знаю, как бы далеко мы продвинулись без мамы и папы.
— Мишель, если бы ты нуждалась во мне, я бы приехала, но ты никогда ни о чем не просила. Каждый раз, когда мы общались, казалось, что у тебя все в порядке.
Она усмехается.
— Что я должна была сказать, Лиз? Я тону? Мне нужна помощь? Я скучаю по своей сестре?
— Да! Именно это ты и должна была сказать. Я бы вернулась в мгновение ока.
— Я знаю! И именно поэтому я никогда этого не делала. Первые пару лет, когда тебя не было, я понимала, что если позвоню и скажу, что нуждаюсь в тебе, ты бросишь свои дела и примчишься. Я не могла так с тобой поступить.
Я скрещиваю руки на груди.
— Итак, мне нужно, чтобы ты дала ясное представление, отчего ты так злишься. Ты сказала, что расстроена моим отъездом, но когда я говорю, что была не в курсе, ты утверждаешь, что это потому, что ты знала, что я вернусь.
— Верно. Первые пару лет я действительно была в этом уверена. Но через некоторое время мне показалось, что тебе стало на всех наплевать. Знаешь, были времена, когда Ева была маленькой и хотела поговорить с тобой, поэтому я пыталась дозваниваться по нескольку раз за день, но никто не брал трубку. В конце концов, она перестала спрашивать.
Чувство вины пронзает меня насквозь.
— Мне жаль. После колледжа я была так занята, пытаясь открыть свой бизнес, что у меня не оставалось времени ни на что другое. Я должна была чаще с вами встречаться.
Мы обе на мгновение замолкаем.
Она постукивает пальцем по краю своей кружки, не зная, с чего начать разговор.