Адам говорит: — Она выглядит одинокой, чувак. Как думаешь, стоит ли нам пригласить ее потусоваться вместе с нами? Мы могли бы сыграть в бильярд.
Мне приходится подавить громкий стон, потому что Дилан уже направляется за ней.
Вот и все, что нужно для приятного, тихого вечера с парнями.
Час спустя мы уже сыграли несколько раундов, и, к моему большому удивлению, Дилан и Лиз оба раза обыграли нас с Адамом. Хотя я уверен, что она на несколько рюмок впереди остальных, несмотря на это, Лиз довольно неплохо играет в бильярд.
В основном мы болтаем о пустяках и подкалываем друг друга. Я стараюсь не зацикливаться на том, как классно смотрится ее задница в джинсах, которые на ней надеты, или на том, что, когда она наклоняется над столом, из-под них выглядывают стринги.
Я пытаюсь оставаться хорошим игроком, но, черт возьми.
После того, как мы заканчиваем вторую партию, Лиз спрашивает: — Кто желает пропустить парочку шотов?
Мы все вежливо отказываемся, ибо я даже не могу вспомнить, когда в последний раз принимал шоты — наверное, потому, что после у меня темнело в глазах.
Нет, спасибо.
Она идет к бару, и мы трое обмениваемся обеспокоенными взглядами.
Дилан говорит: — Я планировал свалить отсюда, но не уверен, что мне будет удобно оставлять ее здесь одну, когда она в таком состоянии.
Зная, что пожалею о тех словах, которые сорвутся с моих губ, я говорю: — Проваливай. Я все равно планировал еще выпить пива. Я присмотрю за ней.
— Ты уверен?
Нисколько.
— Да, иди.
Когда Лиз возвращается из бара, я вижу, что в руках она держит две рюмки.
— Я же сказал, что не хочу.
— С чего ты взял, что это для тебя?
Затем я смотрю, как она их выпивает, корча гримасу после каждой порции.
— Сколько ты выпила? — спрашиваю я.
Она начинает считать на пальцах.
Что именно она считает?
Я не уверен.
И это не имеет значения, потому что она быстро сдается.
— Неважно, — невнятно произносит она. — Потому что я абсолютно пьяна.
— Правда?
Она придвигается, практически прижимаясь к моей груди. — Совершенно. Я даже больше не расстраиваюсь, что ты не пришел на пробежку сегодня утром.
— Ты была расстроена? — спрашиваю я с искренним любопытством.
Ее лицо искажается от отвращения.
— Нет! Я просто... имею в виду… Я ждала тебя. Вот и все. С твоей стороны было невежливо не прийти.
Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще на эту тему, она уже переходит к другой.
— Мне хочется послушать музыку.
— Здесь играет музыка, — говорю я.
— Только не эту деревенскую чепуху. Что-нибудь в быстром темпе.
Она направляется к музыкальному автомату. Я смотрю, как она с минуту возится с деньгами, прежде чем автомат, наконец, принимает их у нее.
Из динамиков начинает звучать рэп, и бар наполняет всеобщий стон. Лиз, кажется, даже не замечает этого.
Возвращаясь ко мне, она останавливается за стойкой бара и берет бутылку текилы.
— Все в порядке, — говорит она бармену. — Это заведение принадлежит моим родителям.
Когда она снова оказывается передо мной, то запрокидывает голову, открывает рот и вливает немного жидкости себе в горло.
Завтра ее навестит жуткое похмелье. Но сегодня вечером, похоже, она настроена на веселое времяпрепровождение.
— Подбрось меня, — говорит она.
— Куда?
Она указывает на бильярдный стол.
— Ты хочешь, чтобы я посадил тебя на бильярдный стол? Нет, я так не думаю.
Она закатывает глаза.
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы нарушить несколько правил?
Даже без моей помощи ей удается карабкаться на стол. Это как наблюдать за тюленем, который пытается вернуться с пляжа обратно в океан. Но в конце концов у нее все получается.
Оказавшись наверху, она начинает танцевать под музыку, которую только что включила. Я стараюсь не обращать внимания на то, как красиво выглядят ее бедра, когда она двигается.
К нам подходят несколько человек, и Макс Кудроу — один из них. Он поднимает на нее взгляд.
— Зачем ты включила эту дрянную музыку? Мы и без нее прекрасно проводили время.
— Эта музыка намного лучше.
— Кто сказал?
Она улыбается.
— Так считает весь мир.
Когда она пристально смотрит на него, то говорит: — Эй, мы знакомы?
— Да. Я Макс. Мы вроде как познакомились на выпускном.
— О, верно! — говорит она, когда ее осеняет осознание.
— Боже, как пали сильные мира сего.
— Что? — спрашивает Лиз, пытаясь перекричать музыку.
Он кричит, чтобы она его расслышала: — Просто думаю о том, как печально, что девушка, которая была верхом на коне, напилась и отплясывает на бильярдном столе.
Я думаю, что что-то в его комментарии должно вывести ее из состояния опьянения, в котором она находится, но, похоже, это делает ее еще более безумной.
— Знаешь, что мне кажется печальным? — Она наклоняется вперед, чтобы убедиться, что он ее слышит. — Что тогда, на выпускном, ты полагал, что твой крошечный вялый член вызвал у меня нечто, отдаленно похожее на оргазм.
Он настолько потрясен, что буквально ошеломленно молчит. Я удивляюсь, когда вижу, как Мисти выходит у него из-за спины. Понятия не имел, что она вообще здесь находилась.
— Тебе обязательно приходить сюда и унижать людей, чтобы они чувствовали себя так же ужасно, как ты? — спрашивает она, скрещивая руки на груди.
— Так, так, так, разве это не Мисти Джейкобс. Я не видела тебя с тех пор, как ты находилась в моей тени в старших классах.
Мисти сжимает челюсти.
— Полагаю, многое изменилось, да?
— Нет. Не совсем.
Она видит, что все собрались вокруг бильярдного стола и смотрят на нее, ожидая, какая тирада последует дальше.
И она не разочаровывает.
— Вы все в курсе, что мир достаточно огромен, не так ли? За пределами этих гор есть гораздо большее, чем фланель, оленьи головы и музыка кантри. Почему бы вам не познакомиться с этим поближе? Какого хрена вы остаетесь здесь и проживаете свои жалкие жизни?
Я вижу, что она начинает раздражать толпу, и, честно говоря, я услышал достаточно. Поэтому поднимаю ее с бильярдного стола и перекидываю через плечо.
— Давай, Принцесса. Пора отправляться домой, чтобы проспаться.
На выходе из бара она пытается ударить меня в спину.
— Извини, Пол Баньян! Отпусти меня!
— Нет. Тебе нельзя доверять, когда ты так напилась.
— Я в порядке! — визжит она.
— Повтори буквы алфавита задом наперед.
— Z… У… Х... Эээ. Послушай, это нечестно. Я не уверена, что смогла бы сделать это даже будучи трезвой.
Наконец, она устает, перестает меня колотить и просто остается висеть вниз головой, как вялая лапша.
— Ты жива, Принцесса?
— Да.
— Знаешь, тебе не следует так разговаривать с остальными.