— О, да. Я только что ушел.
Она оглядывает меня с ног до головы.
— Она сказала, что ты лучший секс, который у нее когда-либо был. Не думала, что ты такой скорострел.
Вообще никакого фильтра.
— У нас ничего не было. Все... сложно.
— Она расспрашивала тебя об истории с UFC?
Все знают?
— Она тебе это сказала? — спрашиваю я, чувствуя, что начинаю злиться еще сильнее.
— Нет, это была я, — смущенно отвечает она. — Это я увидела твою фотографию, когда находилась в Майами. И лишь вчера вечером рассказала об этом Лиз.
— Значит, до этого она ни о чем не знала?
— Нет. Могу заверить, что на ее лице отразился полнейший шок.
— Черт, — бормочу я себе под нос, понимая, что облажался по-королевски.
— Дай-ка угадаю. Вы оба пришли к каким-то поспешным выводам?
— Что-то вроде того.
Она перекладывает пакеты с покупками из одной руки в другую.
— Джек, Лиз рассказала тебе о том, что с ней случилось в Лос-Анджелесе?
Я киваю.
— Она никому об этом не говорит. То, что она доверилась тебе после того, как ее предал последний парень, которому она доверяла, имеет огромное значение. Она предоставила тебе презумпцию невиновности. Ты сделал то же самое для нее?
Блядь.
Двадцать семь
Не льсти себе, Пол Баньян
Лиз
Я наблюдаю за вращением потолочного вентилятора и прислушиваюсь к звукам, доносящимся из телевизора. Понятия не имею, что так взбесило Джека, но…
Забудьте об этом.
Я знаю, что его разозлило.
Когда я вернулась в город, у меня была точно такая же реакция, когда люди расспрашивали о моем прошлом в Лос-Анджелесе. Я поступила с ним точно также.
То, что я поделилась собственной историей, вовсе не означает, что он был готов поделиться своей. Честно говоря, я испытывала обыкновенное любопытство, но уверена, что казалось, будто я немножечко спятила.
Я встаю с кровати, готовая пойти и извиниться. Хотя не уверена, что его реакция была исключительно связана со мной, я все равно испытываю неловкость, и мне хочется поговорить с ним об этом.
Что этот мужчина делает со мной?
У него действительно такой великолепный член?
Ну, это правда.
Но я знаю, что дело не только в этом.
Нужно признать, что мне по-настоящему нравится проводить время с Джеком. Я чувствовала себя достаточно уютно, чтобы рассказать ему о том, что случилось в Лос-Анджелесе. С тех пор как я вернулась в этот маленький городок, он стал для меня источником света.
Кажется, этот парень начинает мне нравиться.
Я стремительно надеваю ботинки и открываю дверь в свою комнату. И невольно вскрикиваю, увидев Джека, который стоит по ту сторону двери. Он поднимает руку, будто собирается постучать.
— Извини, — говорит он. — Я не хотел тебя напугать.
— Все в порядке, — отвечаю я. — Просто не ожидала, что ты окажешься прямо здесь. Я шла, чтобы тебя разыскать.
— Почему? — спрашивает он. — Я вел себя с тобой как придурок.
— Потому что я понимаю, что, возможно, давить на тебя было нечестно. Уверена, это застало тебя врасплох, и мне не следовало так напирать.
Он смотрит на меня сверху вниз, и мне стало интересно, о чем он думает. Он вернулся, а значит, он больше не злится, верно? По его невозмутимому лицу трудно понять, расстроен ли он или же нет.
Я издала громкий визг, когда он схватил меня и начал кружить. Инстинктивно я обняла его за шею, запрокинула голову и рассмеялась.
Когда он останавливается, он по-прежнему не отпускает меня. Просто смотрит мне в глаза.
— Что это было? — спросила я.
— Лиз, мне так жаль. Мне не следовало так с тобой разговаривать ранее. Я сравнивал тебя с женщинами из моего прошлого, и это было несправедливо.
— Так почему ты меня закружил? — спрашиваю я, все еще сбитая с толку.
— Потому что тот факт, что ты собиралась пойти и извиниться, хотя ты ни в чем не виновата, доказывает, что я ошибался.
Когда он замечает растерянное выражение на моем лице, он ставит меня на ноги и, взяв за руку, подводит к кровати. Он ждет, пока мы оба не устроимся в изножье, прежде чем начать разговор.
— Отвечая на твой вопрос, который ты задавала вчера, да, на тех фотографиях был я. Раньше я был бойцом UFC. Мне не хочется хвастаться, но я был хорош. Зарабатывал чертову уйму денег и пользовался дурной славой, что привлекало ко мне кучу женщин. Все было замечательно до тех пор... пока не закончилось.
— Много женщин — разве это плохо? — я спрашиваю.
— В том случае, когда у большинства из них не самые благие намерения. Большинство из них преследовали меня лишь ради денег или же своих пятнадцати минут славы. Когда я разрывал с ними отношения, они тут же бежали в таблоиды и начинали распространять всякое дерьмо, которое не соответствовало действительности. Я понятия не имел, кому могу доверять.
Он кладет руку мне на бедро, а я накрываю ее своей, чтобы показать, что продолжаю его слушать.
— Когда ты заговорила об этом, я подумал, что ты уже в курсе, и это заставило меня усомниться в твоих мотивах. И мне жаль. Это было нечестно по отношению к тебе.
— Все в порядке.
— Нет, это не так. Мне больше не хочется разговаривать с тобой в подобном тоне. Я уехал из Майами, чтобы начать все сначала. Когда я сказал тебе, что понимаю, каково это — постоянно испытывать гнев, то не шутил. В то время во мне накопилось так много ярости. Вероятно, именно это сделало меня таким хорошим бойцом. Но также это стало причиной того, что я стал довольно дерьмовым человеком. Затем, когда я восстановился после всех своих операций, то начал водить машину и в конечном итоге оказался здесь. Влюбившись в этот город, мне захотелось здесь остепениться.
— В Лилли Лиф Фоллс? Ты уверен, что не получил слишком много травм во время драки? — поддразниваю я.
— Уверен. — Он улыбается. — И, подводя итог этой длинной истории, хочу сказать, что мне жаль.
— Все в порядке, — пытаюсь заверить я.
— Когда ты упомянула, что хочешь о чем-то поговорить сегодняшним вечером, у меня возникло ощущение, что ты либо попытаешься уйти, либо желаешь обсудить то, что происходит между нами.
— Я даже не задумывалась об этом. Но теперь, когда ты поднял эту тему, как ты считаешь, что между нами?
— Честно?
Я киваю.
— Не имею ни малейшего представления. Но я точно уверен, что даже в те моменты, когда мы ненавидели друг друга, мы не могли держаться на расстоянии. И, похоже, с сексом у нас полный порядок.
Я перебила его.
— Так ты не считаешь, что нам стоит еще раз попробовать? Хотя бы ради практики?
— О, я думаю, что нет пределов совершенству, — говорит он, обхватывая мое лицо и притягивая к себе для поцелуя.
Он не торопится, когда оттягивает мою нижнюю губу своими губами, а его пальцы перебирают мои кудряшки. Его язык стремится проникнуть внутрь, и я тут же позволяю ему. Когда я издаю стон, он углубляет поцелуй и сажает меня к себе на колени.