— Вот и ладно. Надеюсь узнать о проделанной работе уже завтра утром из местных новостей, — кивнул Топор. — Так как насчет скинхедов, Апполинарий? Я не просто так спросил. Погром у мечети аукнется по всей стране. И первыми отзовутся чечены. Их десант в город ожидается на днях. Конечно, попытаемся остановить на подходах, но эта мразь все равно просочится в город. Благодаря политике Кремля чеченцы чувствуют полную вседозволенность в России. Вожди боятся дестабилизации в Чечне, ведь скоро какие-то международные соревнования, мать их! Ублюдки!!! — выругался Топор.
Кого имел в виду заместитель мэра, называя ублюдками, Апполинарий уточнять не стал. Каждый понимает по-своему.
Пользуясь тем, что должность помощника не предусматривает восьмичасовое просиживание штанов в служебном помещении, Апполинарий после обеда ушел домой. Так даже удобнее работать — никто не лезет с вопросами, не просит взаймы до получки, не советует посетить новый порносайт — как будто на старых не тоже самое! — и не сует нос в твои дела. О восстановлении старых связей Апполинарий и сам подумывал. Все-таки советник по большому счету просто безответственный болтун. Другое дело — реальные поступки. Как ни старался Апполинарий убедить себя, что ксенофобия плохо, не получалось. Любая идея, в том числе о равенстве и братстве народов, должна разделяться этими самыми народами. Создать расистское государство в отдельной стране можно, но нельзя построить общество всеобщей любви и толерантности среди разбойников и воров. Как разоружение должно быть всеобщим, так и национализм должен отторгаться всеми. Увы, до искоренения расизма так же далеко, как до всеобщего разоружения. «А что прикажете делать? — думал Апполинарий, копаясь в ворохе бумаг в надежде найти хоть один номер телефона кого-то из компании Кира. — Пока одни красиво рассуждают о любви к ближнему с иным цветом кожи и вероисповеданием, эти самые «ближние» точат ножи и присматриваются, как удобнее рубануть по шее. А Васька слушает, да ест! Ага, вот! И еще номера … щас буду звонить!» Первая попытка оказалась неудачной. Абонент на том конце послал Апполинария на три буквы, как только узнал, с кем говорит. По второму никто не ответил и только третий звонок попал в цель. Повзрослевший голос ответил, что готов встретиться и обсудить все проблемы.
— Вас зовут Павел, я не ошибся? — уточнил на всякий случай Колышев, так как на бумажке имя написано неразборчиво.
— Да, вы не ошиблись, Павел Точилин. Если вы не заняты, можно встретиться в «Челентано» прямо сейчас.
— Простите, а что это такое? — уточнил Апполинарий. — Я не знаток увеселительных заведений.
— Недалеко от вашего дома, Апполинарий Павлович, построен гипермаркет размером с футбольное поле. Три этажа магазинов и ресторанчиков. Кафе, носящее фамилию итальянского певца, расположено на последнем, третьем этаже, между катком и площадкой для катания на роликах, — обстоятельно пояснил Павел Точилин. — Приходите к шести, поговорим, а потом покатаемся.
— Благодарю. Насчет катания не знаю, а вот поговорить есть о чем, — ответил Колышев и нажал отбой.
«Кто же это такой, Павел Точилин? — задумался он, глядя на ворох бумаг на столе. — Я вроде не помню такого! Черт, а как я его узнаю? Вот, блин, дурак! Что ж делать-то? Перезванивать неудобно». Раздосадованный собственной беспамятностью, Апполинарий со злостью запихивает бумаги в стол. Часы показывают половину шестого. До гипермаркета топать полквартала, потом еще надо отыскать это кафе. Интересно, в какой одежде катаются на роликах? Наверно, в джинсах. В этих синих штанах куда только не ходят.
Здание гипермаркета из стекла, железных балок и пластика похоже на вытянутый римский Колизей. Или сказочное чудовище, на вдохе затягивающее внутрь десятки людей, а на выдохе выплевывающее, но уже с покупками. Как только Апполинарий переступил порог магазина, в лицо дунул прохладный ветер из воздушной пушки на входе. Фотоэлемент заметил сутулую фигуру бывшего преподавателя латыни и экстремиста, стеклянные двери раздвинулись, охранники возле банкомата равнодушно окинули взглядом и отвернулись. Прохладный холл засверкал витринами, обнял музыкой и пригласил пройти вдаль, к умопомрачительным скидкам и распродажам. Впереди показалась рощица тропических джунглей. Прямо в зарослях расположились столики, за барной стойкой девушка в оранжевом топике деловито взбалтывает коктейль. По краям островка джунглей всех желающих эскалаторы возносят на следующий этаж. Апполинарий послушно становится на железную ступеньку. Мимо плывут пластмассовые лианы, стволы пальм из папье-маше. Апполинарий невольно смотрит вниз, взгляд моментально останавливается на оранжевом топике барменши. Сверху хорошо видно, какая сногсшибательная грудь у девушки. Но эскалатор слишком быстро ползет вверх и Апполинарий вынужден тянутся, дабы не упустить детали. В конце концов пальмовые листья загораживают чудную картинку, Апполинарий вынужденно отворачивается. И сразу натыкается на осуждающий взор какой-то бабульки! Старая карга трясет головенкой, губы шевелятся, взгляд строг, как у государственного обвинителя на судебном процессе. Колышев было смутился, но потом вскидывает подбородок, брови изгибаются домиком, уголки губ опускаются. Всем своим видом он как бы говорит — а что такого? Я нормальный мужик, разглядываю красивую женщину. На тебя, что ли, кикимора, засматриваться? Или на мальчиков, дура из позапрошлого века? Ресторанчики имени знаменитого в нашей стране итальянца действительно оказался между двух площадок для катания. Подавали в нем, естественно, итальянскую пиццу, сделанную где-то под Москвой и что-то еще, тоже европейское по названию и нижегородское по месту рождения. Апполинарий совершенно не представлял, как искать парня, поэтому просто сел на первое же свободное место за столиком. Почти тотчас рядом появилась девушка официант, усталый голос произнес: