Она уцепилась за него, и он почувствовал на себе пристальный взгляд деда — старик следил, не сделает ли он чего-нибудь угрожающее своей жене и ребёнку. Ятен знал, что Металлию это беспокоило, потому что он заметил синяк на запястье Минако, хотя та и отшутилась, что просто ударилась. И это взбесило Ятена ещё сильнее, чем, если бы она просто пожаловалась на него. Но нет же… Эта расчётливая дрянь захотела, чтобы он выглядел и чувствовал себя ещё большим подонком! Его накрыла новая волна отвращения к себе — жена переиграла его уже трижды! Гнусная девка вертела им как хотела. Она соврала ему вчера, а сегодня бессовестно подставила перед дедом.
Скрипнув зубами от злости, Ятен прижал к себе Минако и улыбнулся в камеру. Она определённо была достойным противником эта двуличная сучка!
========== Глава 26 ==========
В дневное время в Чайна-тауне Токио царило такое же оживление, как и в пятницу, вечером в Гонконге. Казалось, что все покупатели и туристы собрались в одном месте. Из киосков и магазинчиков гремела национальная музыка. Всё вокруг дребезжало, грохотало и издавало гортанные звуки. От ярких вывесок и витрин резало глаза, а от перебивающих друг друга запахов специй, утки по-пекински и гниющих фруктов обоняние просто атрофировалось.
Однако Минако чувствовала себя здесь, словно рыба в воде. Конечно, после насыщенного домашними делами и уборкой дня разумнее было бы отправиться за продуктами в местный супермаркет Гиндза недалеко от её дома, но девушка захотела поехать в Чайна-таун на другой конец города. Потому что это место было для неё, как глоток живительного воздуха. А подобный глоток был ей крайне необходим. Ибо в квартире, где она жила с Ятеном, девушка задыхалась.
Минако стала редко видеться с Ами, Рей, Усаги и Кайто — забота о малыше и хлопоты по дому отнимали всё её время. А к вечеру она уставала так, что ни о каких посиделках не было и речи. К тому же Ятен запретил Минако приглашать в гости её друзей и предупредил охрану на входе в здание о списке «нежелательных лиц», на случай если его жена захочет его ослушаться.
И хотя Минако никогда не спорила, день за днём отношения молодожёнов становились все напряжённее. Молодой человек относился к ней, как к обслуге. И Минако естественно понимала, что он делал это нарочно. Девушка осознавала, что таким образом её муж хотел указать ей на её место — на низшей ступени развития по сравнению с ним. Ведь лучший способ унизить и обезличить человека — просто игнорировать сам факт его присутствия и вспоминать лишь, когда необходимо дать новые указания по уборке или приготовлению пищи, которые, несомненно, подвергались безжалостной критике.
Ятену всегда всё было «не так», «недостаточно быстро или качественно». Он никогда не благодарил Минако за её усилия и старания, хотя, видит Бог, Минако вкалывала, как рабыня, пытаясь навести чистоту в огромной квартире с десятью комнатами. И тем не менее она никогда не позволяла высказать ему и тени неудовольствия. На любые язвительные замечания и грубые приказы Ятена Минако всегда отвечала «спасибо» и лучезарно улыбалась. Подобная тактика оказалась на редкость удачной. Молодой человек понимал, что таким образом его жена поддразнивала его, но что он мог сделать? Сказать: «я запрещаю тебе говорить мне спасибо и улыбаться»?
Нет, Ятен слишком тонко чувствовал нюансы этой холодной войны. И молодой человек, конечно же, надеялся, что со временем его жена не выдержит и сломается. Вот тогда-то он и отыграет все потерянные фигуры в их общей шахматной игре и навсегда сотрёт эту лучезарную улыбку, от которой он становился сам не свой. Ибо Минако бесила и раздражала его до крайности одним только фактом своего существования. Она была загадкой, вопросом, на который молодой человек всё никак не мог подобрать ответ. И эта неизвестность пугала его ещё сильнее. Он, Ятен Коу, просто не мог проиграть какой-то периферийной девчонке без роду и племени, умудрившейся так удачно «залететь» от него!
Также не лучшим образом складывались его взаимоотношения с сыном. Поначалу он делал попытки сблизиться с ним, чтобы мальчик смог привыкнуть к новому члену семьи. Но поскольку Рэн постоянно плакал, когда Ятен пытался взять его на руки или просто поиграть, со временем не обладавший терпением молодой человек стал ограничиваться лишь вежливым вопросом у своей жены о его самочувствии и всячески избегать контактов с сыном. Таким образом, забота о малыше полностью легла на плечи Минако. Рэн день и ночь был при ней, как и до замужества. Вот и сегодня, отправившись за покупками, пристегнув к себе ребёнка при помощи специального рюкзака-кенгуру, она расхаживала по Чайна-Тауну, делая покупки. Вообще-то, выбравшись сюда, Минако надеялась встретиться с подругами и пообедать. Но в это время Усаги и Ами были заняты в колледже, Рей помогала дедушке в храме, а Кайто всё никак не мог закончить репетицию своей новой песни. Поэтому она очень удивилась, когда услышала, как её окликнули:
— Минако!
Девушка повернула голову и её взгляд схлестнулся со взглядом Кунцитом Сайто, который неспешно шёл к ней, прокладывая себе путь через толпу. На нём было светло-серое пальто безупречного кроя, под которым угадывался неизменный деловой костюм. Седые волосы мужчины были небрежно раскиданы по плечам, а в льдистых холодных глазах танцевали золотые искры.
— Вот это встреча! — улыбнулся Кунцит. — Что ты здесь делаешь? Да ещё и с ребёнком?
Его прямой, пронзительный взгляд заставил Минако вспыхнуть. Но девушка быстро сумела взять себя в руки.
— Мне нужно кое-что купить, — ответила она, лучезарно улыбнувшись, показывая на свой пакет. — Когда-то я жила здесь и знаю все лучшие лавочки и магазины Чайна-тауна. А вот что вы здесь делаете, Кунцит, это настоящая загадка!
— Неужели? — усмехнулся мужчина. — Так сильно не вяжется образ?
— Вот именно. Я думаю, Чайна-таун это последнее место, где вы могли бы делать покупки.
Её ответ заставил Кунцита взглянуть на неё в упор так, что девушке стало не по себе.
— Моё детство и детство моих братьев проходило в трущобах и похуже китайского квартала. Так что судить человека по внешней обёртке довольно легкомысленно. Я не стыжусь своего прошлого. Наоборот, горжусь им и никогда не забываю.
— Прошу прощения, Кунцит, если я недостаточно уважительно высказалась. Я не хотела вас оскорбить.
Её извинения прозвучали абсолютно искренне. Кунцит криво усмехнулся.
— Я вовсе не чувствую себя оскорблённым, Минако, — он огляделся. — А твой муж где-то неподалёку?
Упоминание о Ятене — как сильный удар в грудь. Минако не ожидала его, а потому даже покачнулась.
— Осторожнее, — спохватился Кунцит, протягивая руку, чтобы поддержать её. — Тебе плохо? Может присесть?
Девушка покачала головой.
— Нет… всё в норме, — она сглотнула слюну и обняла сына. — Я просто устала, к тому же с утра ничего не ела. Было много домашних дел…
— Может, тебе следует поесть? Давай я отведу тебя куда-нибудь?
— Думаю, мне просто нужно поехать домой. Иначе я не успею приготовить ужин…
— По пробкам ты доберёшься до Гиндза не менее чем через часа два. Ребёнку тоже следует подкрепиться. К тому же я сам ещё не обедал…