Плохо соображаю, голова кружится. Смысл объяснённого, вообще, пролетает мимо. От бешеного грохота сердца в голове гулкое эхо. Внизу болезненно томится, ждёт нечто большего — других, решительных, интимно-дерзких ласк. Силюсь сосредоточиться и даже, вроде, доходит, о чём говорит Андрей, но вопроса задать не успеваю. Повисшую тишину, нарушаемую только нашими неровными дыханиями, прорезает мелодичный перелив моего телефона. Он словно колокольный звон в гробовой тишине. В момент прихожу в себя, дурман как рукой снимает. Рвусь из кухни, радуясь спасительному рингтону. Зепар не останавливает — лишь зло поджимает губы, суровеет. Резко отпускает и даже чуть отталкивает вместе со стулом — едва не падаю. Встаю, иду неверно, но на ходу одёргивая подол. На ватных ногах запинаюсь о коврик в коридоре. Дрожащими руками выуживаю из клача, оставленного на тумбе, мобильник. На экране высвечивается: «Костик».
— Привет, — протягиваю, не скрывая улыбки, но голос звучит неестественно натянуто.
— Привет, красавица. Как себя чувствуешь? — интересуется дежурно друг, но чувствую, что непросто звонит справиться о здоровье.
— Всё отлично! Спасибо… Что-то случилось? — всё же решаюсь спросить.
— Не то чтобы, — уходит от ответа Мичурин. — Как расследование аварии? — чуть медлит.
Выдыхаю с грустью и плечом прислоняюсь к стене:
— В полиции говорят, делают, всё, что в их силах, но на деле: глухо.
— Понятно! — протягивает в свою очередь Костик. — Андрей рядом?
Стыдливо кошусь на Зепара, перекрывшего дверной проём на кухню. Холодного взгляда не сводит.
— Да, — отвожу глаза сама и изучаю стену, выключатель.
— Передавай привет и ещё, завтра с утра в командировку лечу, а через два вернусь. Заскочите ко мне в офис после обеда… — заканчивает тихо Костик.
— Что случилось? — начинаю нервничать, но говорю спокойно.
— Витусь, — ласково протягивает друг, — перебирал документы по завещанию и нашёл один лист без подписи. Как пропустил, ума не приложу. Моя оплошность…
— Перестань, — едва нахожу силы оборвать Мичурина. — Бывает.
— Резолюцию поставишь, и вступишь в полноценные права.
— Мы приедем…
Руки совсем опускаются, в груди опять разрастается боль. Прощаюсь с другом, сбрасываю звонок, и некоторое время сжимаю в руке мобильник:
— Тебе привет от Константина, — бормочу, не глядя на Зепара. Почему-то уверена, он всё ещё рядом. — Просил заехать через пару дней. Решить последние вопросы с завещанием.
Точно в прострации плетусь в комнату, закрываю дверь и падаю на постель. Чуть поплакав, встаю. Сил хватает только, чтобы принять душ и лечь спать. Спасибо Андрею — не преследует, держится тенью.