— Например?
— Например, прекрасная Кристин.
— О чем вы говорите, мистер Скотт?
— А как вам кажется?
— Вы имеете в виду…
— Конечно. Слушайте, я хочу вести с вами честную игру. Можете мне поверить, я ненавижу так сильно, что могу разделить с кем-нибудь свою ненависть. И я не хочу, чтобы мне свернули шею за то, что кто-то прикончил кого-то, даже по заслугам.
— Значит, ваш отец…
— Мой отец был похотливой старой жабой, он удерживал Кристин в своем доме угрозой, что не будет давать Дэвиду ни пенни, если они переедут от него. Точка. Неприятно, но факт.
— Весьма неприятно. А Кристин?
— Попытайтесь поговорить с ней. Айсберг. Может быть, ей нравился этот расклад, кто знает? Во всяком случае, она хорошо знала, кто намазывает ей масло на бутерброд, можете мне поверить.
— Может быть, вы договорились, мистер Скотт, и сделали это вместе. Есть такая возможность?
— Эта семейка не может договориться даже сыграть партию в бридж, — ответил Алан. — Удивительно, как мы смогли вместе открыть эту дверь. Вы знаете слово «общность»? Так вот, девиз Скоттов — «апартеид». Может быть, что-то изменится теперь, когда он умер, но я сомневаюсь.
— Значит, вы полагаете, что кто-то в этом доме — один из ваших братьев или Кристин — убил вашего отца?
— Да. Это мое мнение.
— Через запертую дверь?
— Через запертый банковский сейф, если угодно, через стену в шесть дюймов толщиной. Там, где есть желание, найдется и способ.
— А тут было желание, и еще какое!
Алан Скотт улыбнулся.
— Я скажу вам кое-что, детектив Карелла. Если вы будете вести расследование, исходя из наличия мотива, то сойдете с ума. В этом столетнем особняке мы накопили столько мотивов, что ими можно взорвать весь наш город.
— А как, вы считаете, мистер Скотт, я должен вести расследование?
— Я бы попытался понять, как неизвестный ухитрился повесить старого мерзавца сквозь запертую дверь. Представьте себе, как это было сделано, и вы узнаете, кто это сделал. Я только предполагаю, мистер Карелла.
— И, конечно, это самая легкая часть работы детектива, — заметил Карелла. — Я ухожу. Мне больше здесь нечего делать сегодня.
"— Вы вернетесь завтра?
— Может быть. Если что-нибудь придет в голову.
— А если не придет? .
— Значит, назовем это самоубийством. У нас есть мотивы, как вы сами сказали, много мотивов. И у нас есть орудие убийства. Чего у нас нет, молодой человек, так это возможности. Я не гений, мистер Скотт. Я просто рабочая лошадь. Если мы все же будем сомневаться в том, что это самоубийство, мы поместим ваш случай в разряд открытых дел, — пожал плечами Карелла.
— Вы не производите такого впечатления, мистер Карелла.
— Какого впечатления?
— Впечатления человека, который легко сдается.
Карелла долго смотрел на него.
— Не путайте открытое дело с невостребованным письмом, — сказал он наконец, — спокойной ночи, мистер Скотт.
Когда в семь часов две минуты Тедди Карелла вошла в дежурную комнату, Питер Бирнс подумал, что у него сейчас будет сердечный припадок. Он видел, как Тедди шла по коридору, и сначала не мог поверить свои глазам, но потом узнал стройную фигуру и гордую походку жены Стива Кареллы. Он быстро направился к барьеру.
— Что вы делаете? — спросила Вирджиния.
— Кто-то идет сюда, — ответил Бирнс и замолчал. Он не хотел, чтобы Вирджиния узнала, что это жена Кареллы. Бирнс видел, что Вирджиния Додж становилась все более нервной и раздражительной с того момента, как избила Мейера, и боялся, что Вирджиния сделает то же самое с Тедди, если узнает, кто она такая. В углу комнаты Хейвз пытался оказать помощь Мейеру, лицо которого было глубоко рассечено. Кусок нижней губы, разбитой как раз посредине острой сталью револьверного дула, свисал на подбородок. Хейвз терпеливо обрабатывал раны и порезы йодом, время от времени приговаривая: «Спокойно, Мейер, спокойно». Его голос звучал приглушенно, словно он, как нитроглицерин, вот-вот взорвется.
— Да, мисс? — сказал Бирнс.
Тедди внезапно остановилась с внешней стороны барьера, удивленно глядя на него. Если она правильно прочла по движению губ слова лейтенанта…
— Что я могу сделать для вас, мисс?
Тедди моргнула.
— Войдите сюда, выкрикнула Вирджиния. Тедди со своего места не могла видеть ее и, естественно, не «слышала» ее слов. Тедди ждала, что Бирнс объяснит, какую шутку он хотел сыграть с ней, но его лицо оставалось неподвижным и серьезным. Потом он сказал: