— Не хотите ли войти, мисс?
И Тедди, еще более заинтригованная и удивленная, вошла в комнату.
Она сразу же увидела Вирджинию Додж и инстинктивно поняла, что Бирнс пытается защитить ее от этой женщины.
— Садитесь, — сказала Вирджиния, — делайте, как я вам говорю, и с вами ничего не случится. Что вам здесь надо?
Тедди не ответила, потому что не могла сделать этого.
— Вы слышите меня? Что вы здесь делаете?
Тедди беспомощно покачала головой.
— Что с ней такое? — нетерпеливо спросила Вирджиния. — Вы будете отвечать или нет?
— Не пугайтесь, мисс, — сказал Бирнс. — Ничего с <ами не случится, если…
Он замолчал и повернулся к Вирджинии.
— Я думаю… я думаю, она глухонемая. .
— Подойдите сюда, — велела Вирджиния, и Тедди подошла к ней. Их глаза встретились. — Вы слышите меня?
Тедди провела пальцами по губам.
— Вы читаете по тубам?
Тедди кивнула.
— Но вы не можете говорить?
Тедди снова кивнула.
Вирджиния подсунула Тедди лист бумаги, взяла карандаш и бросила его через стол.
— Вот вам бумага и карандаш. Напишите, что вам здесь надо.
Тедди быстро написала на листе «Ограбление» и протянула бумагу Вирджинии.
— Ммм, — сказала Вирджиния. — Тут дела еще почище, детка. Садись.
Она повернулась к Бирнсу: «Какая красотка, верно?» Это были ее первые добрые слова с тех пор, как она вошла в эту комнату.
Тедди уселась.
— Как тебя зовут? — спросила Вирджиния. — Подойди сюда и напиши свое имя.
Бирнс едва не бросился к Тедди, чтобы перехватить ее, но она уже подошла к столу. Тедди взяла карандаш, быстро написала «Марсия» и остановилась. Фамилия не приходила в голову. Отчаявшись придумать что-нибудь, она написала свою девичью фамилию «Френклин».
— Марсия Френклин, — прочла Вирджиния. — Красивое имя. Ты красивая девушка, Марсия, тебе это известно? Ты ведь умеешь читать по губам?
Тедди кивнула.
— Тебе понятно, что я говорю?
Тедди снова кивнула.
— Ты очень красивая. Не беспокойся, я тебе ничего не сделаю. Мне нужен только один человек, и я больше никого не трону, если мне не будут мешать… Ты любила когда- нибудь, Марсия?
— Да, — кивнула головой Тедди.
— Тогда ты знаешь, что это такое. Любить. Так вот, Марсия, один человек убил того, кого я любила. И теперь я убью его. А что бы ты сделала на моем месте?
Тедди стояла неподвижно.
— Ты бы сделала то же. Я знаю, ты бы поступила так же. Ты очень красивая, Марсия. Я когда-то была красивой, пока они не отобрали его у меня. Женщине нужен мужчина. Мой умер. И я убью того, кто виноват в этом. Я убью эту проклятую сволочь Стива Кареллу.
Слова Вирджинии словно ударили Тедди, как пущенный изо всей силы бейсбольный мяч. Она покачнулась и закусила губу. Вирджиния удивленно посмотрела на нее:
— Прости, детка, я не хотела ругаться. Но я… это было… — Она покачала головой.
Тедди побледнела. Она продолжала стоять, крепко закусив губы, глядя на револьвер в руке женщины, сидящей за столом, и ее первым побуждением было броситься на револьвер. Тедди посмотрела на стенные часы. Уже 7.08. Она повернулась к Вирджинии и шагнула вперед.
— Мисс, — сказал Бирнс, — в этой бутылке на столе нитроглицерин. — Он остановился. — Я хочу сказать, что любое неосторожное движение может привести к взрыву. И многим придется плохо.
Их глаза встретились. Тедди кивнула.
Она отвернулась от Вирджинии и Бирнса и, пройдя через всю комнату, села на стул лицом к барьеру, надеясь, что лейтенант не заметил, как глаза ее наполнились слезами.
ГЛАВА XVII
Часы показывали 7.10.
Тедди думала только об одном: «Я должна его предупредить». Методически, с регулярностью исправного механизма, часы прожевывали время, глотали его, выплевывали переваренные секунды. Часы были старые, и их тиканье было слышно всем, кроме Тедди. Тик-так, и старые часы глотали секунду за секундой, пока те не складывались в минуты, и стрелки передвигались с щелчком, который звучал очень громко в тишине дежурной комнаты.
7.11…
7.12…
«Я должна предупредить его, — думала Тедди. Она уже отказалась от мысли напасть на Вирджинию и теперь мечтала только о том, чтобы предупредить Стива. — Я вижу весь коридор со своего места и даже верхнюю ступеньку металлической лестницы, по которой поднимаются наверх с первого этажа. Если бы я могла слышать, я узнала бы его шаги раньше, чем он покажется в коридоре, потому что я знаю его походку. Я представляла себе тысячу раз, как это должно звучать. Мужественно, но легко, его движения полны кошачьей грации. Я узнала бы его по звуку шагов, если бы только могла слышать.