— Ну и что дальше?
— Да ничего. Просто так говорю. Пронизывает до самого нутра. И хуже всего то, что нельзя даже заскочить в бар или еще куда-нибудь, проглотить чего-нибудь согревающего. Понимаешь, не дозволено.
— Ну и дальше?
— Да что дальше? Ничего. А у тебя здорово получается эта форма, Макс.
— Благодарствую.
В мастерской воцарилось молчание. Монотонный звук дождя, барабанящего по тротуару, заполнил паузу.
— Пронизывает до самого нутра, — повторил Дженеро.
— Ну хорошо, до самого нутра. Ты уже это говорил.
— Вызывает озноб.
— Хорошо. Согласен. Вызывает озноб.
— Вот именно, сэр, — обрадовался Дженеро, согласно кивая головой.
— Вино в задней комнате, около гладильной машины, — произнес Макс, не поднимая головы. — Не пей слишком много, а то опьянеешь, и меня арестуют за совращение полиции.
— Ты хочешь сказать, что у тебя все-таки есть вино, Макс? — делая невинное лицо, спросил Дженеро.
— Послушайте этого невинного младенца! Есть ли у меня вино? Иди, иди в заднюю комнату. Пей вволю, только оставь немного в бутылке.
— Ужасно мило с твоей стороны, Макс, — просиял Дженеро. — Я и не думал…
— Иди, иди… Будешь тянуть, передумаю.
Дженеро прошел в заднюю комнату. Найдя бутылку на столе, около гладильной машины, он откупорил ее, сполоснул стакан над раковиной, находящейся возле запыленного окна, и наполнил его до краев. Он поднес стакан к губам и, осушив залпом, облизнулся.
— А ты, Макс, будешь? — крикнул он.
— Армии Спасения может не понравиться, если я буду шить их формы в нетрезвом виде.
— Это очень правильно, Макс, — съязвил Дженеро.
— Так что давай, пей еще стакан и кончай мне мешать. У меня из-за тебя получаются слишком мелкие стежки.
Дженеро выпил еще стакан, закупорил бутылку и вышел в мастерскую, энергично потирая руки.
— Теперь я готов ко всему, — сказал он, улыбаясь.
— К чему ко всему? Сам сказал, что в такую погоду ничего, кроме проституции не происходит.
— И к этому тоже готов, — пошутил Дженеро. — Давай-ка закрывай мастерскую, Макс, и пойдем, найдем себе по хорошей девочке. Идет?
— Перестань дурачить старика. Моя жена покажет мне девочку. Ей ничего не стоит пырнуть меня ножом за такие дела. Иди, иди. Займись своими обязанностями. Прибери к рукам пьяниц и бродяг. Оставь старика в покое. Можно подумать, что я держу бар или гриль, а не пошивочную мастерскую. Если каждый полицейский, который не прочь выпить, будет заходить ко мне за вином, думаю правительству придется включить это вино в счет уплаты моего налога. Пожалуй, настанет день, когда я наполню бутылку ядом вместо вина. Может быть тогда, наконец, надоедливые полицейские из 87-го оставят меня в покое. Иди. Сгинь.
— Ой, ой. Ты сам знаешь, что не равнодушен к нам.
— Так же, как к тараканам.
— Больше, чем к тараканам.
— Точно. Как к водяным крысам, — съязвил Макс.
Дженеро натянул перчатки. — Ну, возвращаемся на мостик, — сострил он.
— На какой мостик?
— Мостик корабля. Шутка, Макс. Ну, понимаешь, дождь, вода, корабль. Вахтенный на мостике. Дошло?
— Поистине телевидение лишилось великого комика в тот момент, когда ты решил стать полицейским. — Макс покачал головой. — Назад на мостик, надо же, — он опять покачал головой. — Не сделаешь ли ты мне одолжение?
— Какое? — спросил Дженеро, взявшись за ручку двери.
— Спрыгни с этого мостика!
Дженеро улыбнулся и закрыл за собой дверь. Все еще лил дождь, но теперь он чувствовал себя гораздо лучше. Он ощущал, как вино разливается сладостной теплотой по всему телу. Он зачавкал своими сапогами по пузырящимся лужам, беспечно насвистывая.
Мужчина, а может быть, высокая женщина, — трудно было определить — стоял на автобусной остановке. Эта высокая женщина или мужчина, из-за дождя невозможно было разглядеть, была вся в черном. Черный плащ, черные брюки, черные носки и ботинки и, наконец, черный зонтик, который полностью закрывал лицо и волосы. Автобус подошел к тротуару, разбрызгивая воду. Дверцы распахнулись. Человек — мужчина или женщина — вошел в автобус, и дверцы, заливаемые потоками воды, захлопнулись, скрыв из виду задрапированную в черное фигуру. Автобус отъехал от тротуара, обдав Дженеро фонтаном брызг из лужи.
— Идиот несчастный! — крикнул Дженеро и начал было отряхивать воду со штанины, когда заметил на тротуаре сумку, прислоненную к стенке автобусной стоянки.
— Эй, эй, — закричал он вослед уходящему автобусу, — вы забыли свою сумку.