Хернандес сидел за столом рядом с Кареллой и печатал на машинке отчет. Солнечный свет, пробиваясь сквозь зарешеченные окна, оставлял кружевные тени на полу. Дверь в приемную лейтенанта Бирнса была открыта. Кто-то включил электрический вентилятор, не потому что было действительно жарко, а лишь только потому, что после длительного дождя солнце создавало иллюзию жары.
— Мисс Смит? — спросил Карелла в трубку.
— Да. Кто говорит*.
— Детектив Карелла из 87-го полицейского участка.
— О Болке, — проговорила Таффи.
— Мисс Смит, нам бы хотелось поговорить с вами относительно вашей пропавшей соседки, Бабблз Сиза. Не могли бы мы сегодня к вам заехать в любое удобное для вас время?
— Видите ли, я не знаю. Я должна идти на репетицию.
— В котором часу у вас репетиция, мисс Смит?
— В одиннадцать часов.
— Ив котором часу вы будете свободны?
— О, это довольно трудно сказать. Иногда это продолжается целый день. Хотя, может быть, эта будет короткой. Мы много сделали вчера.
— Вы не могли бы назвать мне хотя бы приблизительно время?
— Может быть, около трех. Но я не уверена. Послушайте, давайте договоримся иа три, но вы позвоните сюда, прежде чем уезжать, о’кей? Тогда, если я задержусь, дежурная служба вам передаст, когда я смогу освободиться. Вас это устроит?
— Вполне.
— Или вы хотите, чтобы я оставила вам ключ? Тогда вы сможете войти, сделать себе кофе. Может быть, так будет лучше?
— Нет, нет, спасибо.
— Ну, тогда увидимся в три, о’кей?
— Отлично.
— Только обязательно позвоните, прежде чем выезжать, о’кей? И… и если я не буду успевать, я передам через дежурную службу. Договорились?
— Спасибо, мисс Смит, — сказал Карелла и повесил трубку.
Энди Паркер вошел через решетчатую перегородку и бросил шляпу на свой стол. — Ну и денек, мужики, — проговорил он. — Обещают до семидесяти градусов. Представляете? И это в марте! Наверно, этот дождь смыл начисто все остатки зимы.
— Похоже, что так, — ответил Карелла, внося в свой блокнот визит к Таффи и делая пометку позвонить ей в 2.30, до отъезда из участка.
— Наверно, именно такая погода у тебя дома, Чико, — обратился Паркер к Хернандесу.
Фрэнки Хернандес печатал и не расслышал, что сказал Паркер. Он перестал печатать, поднял глаза и спросил — Ты мне что-то сказал, Энди?
— Да. Я сказал, что, наверно, у тебя дома всегда такая погода- в это время.
— Дома? Ты имеешь в виду Пуэрто-Рико?
— Конечно.
— Я родился здесь.
— О, конечно. Я знаю, каждый встречный пуэрториканец родился здесь. Послушать их, никто из них не приехал сюда с острова. Если им верить, можно подумать, что такого острова вообще нет в природе.
— Ты не прав, Энди, — спокойно возразил Хернандес. — Большинство пуэрториканцев гордятся тем, что приехали сюда с острова.
— Только не ты. Ты это отрицаешь.
— Я родом не с острова.
— Ну да, правильно. Ты родился здесь, да?
— Совершенно верно, — подтвердил Хернандес и продолжал печатать.
Хернандес не рассердился, и Паркер, казалось, не был зол, а Карелла даже не обратил внимания на происходивший разговор. Он составлял тщательный график визитов, которые собирался сделать с Хэйвзом. Он даже не поднял головы, когда Паркер заговорил снова.
— Таким образом, ты американец, Чико, не так ли?
На этот раз Хернандес услышал его, несмотря на грохот машинки. На этот раз он быстро поднял глаза и спросил — Ты мне что-то сказал? — Но хотя он задал тот же самый вопрос, что и в первый раз, когда Паркер обратился к нему, он произнес его по-другому — жестко и с раздражением. Кровь прилила к голове. Хернандес понял, что Паркер опять провоцирует его на защиту Дела, а у него не было желания защищать что бы то ни было в такое прекрасное утро, но вызов был брошен, и Хернандес повторил свои слова. *.
— Ты мне что-то сказал?
— Да, Чико, я разговариваю с тобой. Интересно, что вы, пуэрториканцы, никогда не слышите то, что не хотите слышать…
— Прекрати, Энди, — вдруг вмешался Карелла.
Паркер повернулся к его стаду. — Какого черта ты суешься?
— Прекрати, вот и все. Ты мешаешь работать в моей дежурке. .
— С каких это — пор она стала твоей?
— Я сегодня отвечаю за дежурство, а твоего имени, кстати, нет в сегодняшнем графике дежурств. Если хочешь с кем-нибудь повздорить, ищи желающих на улице.