В ту ночь был задержан подросток по имени Мигель Аретта, которого привели в отделение для несовершеннолетних преступников. Полиция арестовала его, как одного из отсутствующих на перекличке «Гроверов». Полиции ничего не стоило установить, что Мигель оказался тем самым подростком, который стрелял в Берта Клинга.
В тот вечер, когда был раней Берт Клинг, у Мигеля было с собой оружие. Когда старший из «Гроверов» по имени Рафаэль Дезанга с кличкой «Рип» рассказал дружкам о том, что какой-то досужий тип интересуется их компанией, Мигель пошел со всеми проучить его.
Как потом оказалось, досужий тип, или тот, кого они приняли за того типа, вынул револьвер. Мигель выхватил свое оружие и выстрелил.
Берт Клинг, конечно, не был тем досужим типом. Кроме того, оказалось, что он еще и полицейский. Так что Мигель Аретта сидел теперь в отделении для несовершеннолетних преступников, а служащие пытались выяснить, что побудило его к таким действиям, чтобы потом более точно представить его дело иа суде для несовершеннолетних преступников.
Мигелю Аретте было пятнадцать лет. Можно предположить, что ничего лучшего он не мог придумать.
А настоящему досужему типу — репортеру по имени Клиф Сэвидж — было тридцать семь, и ему следовало бы хорошенько подумать.
Но он не подумал.
ГЛАВА XX
На следующий день в четыре часа дня Сэвидж дожидался Кареллу, которого в это время не было в отделении.
На репортере был коричневый чесучовый костюм, золотистый галстук и коричневая соломенная шляпа с кремовой лентой.
— Привет, — сказал он.
Завидя Кареллу, он отделился от стены здания.
— Чем могу быть полезен? — спросил Карелла.
— Вы ведь детектив, не так ли?
— Если у вас жалоба, — сказал Карелла, — оставьте ее дежурному сержанту. Я сейчас уже должен быть дома.
— Меня зовут Сэвидж.
— О, — ответил Карелла, мрачно разглядывая репортера.
— Вы тоже в братстве? — спросил Сэвидж.
— В каком братстве?
— В братстве против Сэвиджа. Эта Пси[8] Клиф.
— Я сам Фи Бета Каппа. *
— В самом деле?
— Нет. — Он направился к своей машине. Сэвидж преградил ему путь.
— Как я понимаю, вы тоже сердиты на меня, — спросил Сэвидж.
— Вы суете свой нос куда не следует, — ответил Карелла. — Из-за вас полицейский оказался в госпитале, а мальчишка — в отделении для несовершеннолетних преступников, ожидает суда. Что вы от меня хотите? Чтобы я вас медалью наградил?
— Если мальчишка стреляет в человека, он получает то, чего заслуживает.
— Может, он ни в кого бы не стрелял, если бы вы не совали свой нос куда не просят.
— Я репортер. Моя обязанность — добывать факты.
— Лейтенант говорил мне, что однажды он уже доказывал вам маловероятность версии о причастности подростков к убийствам полицейских. Тем не менее, вы форсировали события и зале зли-таки своим толстым пальцем в пирог. Доходит до вас или нет, что Клинга могли убить?
— Но его же не убили. А вы понимаете, что меня могли убить? — сказал Сэвидж.
Карелла не ответил.
- Если бы ваши люди сотрудничали с прессой…
Карелла было пошел, но опять остановился. — Послушайте, — сказал он, — что вы делаете в этом районе? Напрашиваетесь на еще большие неприятности? Если кто-нибудь из «Гроверов» узнает вас, то у нас будет еще один скандал. Почему бы вам не убраться в свой газетный офис и не написать колонку о серии краж со взломом?
— Ваш юмор…
— Даже не собираюсь шутить, — ответил Карелла, — да и вообще не намерен что-либо обсуждать с вами. Мой рабочий день окончен. Иду домой принять душ, потом на свидание — к невесте. Теоретически я нахожусь на службе двадцать четыре часа в сутки, каждый день недели, но, к счастью, в мои обязанности не входит источать любезности для любого заблудшего в городе газетчика-молокососа.
— Молокососа? — Сэвидж не на шутку оскорбился. — Послушайте…
— Какого черта еще вам от меня нужно? — спросил Карелла.
— Хочу поговорить об убийствах.
— А я не хочу.
— Почему же?
— О Господи, вы что, на самом деле пиявка, а?
— Я репортер, и очень даже неплохой. Почему вы не хотите поговорить об убийствах?
— Очень хотел бы поговорить с тем, кто понимает, о чем идет речь.
— Я умею слушать, — сказал Сэвидж.
— Безусловно. Вы отлично навострили уши, расспрашивая Рипа Дезангу.
— О’кей. Я совершил ошибку, готов признать это. Думал, что это дети, а они оказались взрослыми. Теперь мы знаем, что тот парень тоже взрослый. Что еще мы о нем знаем? Знаем ли мы, почему он так поступил?