— Ты знаешь, что такое барашек? — спросил он. — Диссертация Ои.
Она кивнула и опять занялась ребрышками.
Цыпленок «хон-шу-гай» оказался изумительно хрустящим, и они съели его без остатка. Казалось, что есть место еще и для другого мясного блюда «стейк кью», но как ни старались, все же вкусные кусочки мяса остались нетронутыми, что вызвало молчаливое осуждение официанта Чарли, подошедшего убрать посуду.
По их заказу на кухне он разрезал королевский ананас. Сумел сделать это так, что его корка снималась целиком, обнажая спелую золотистую мякоть. Ананас был нарезан тонкими длинными ломтиками. Они пили чай, наслаждаясь его ароматом и теплом, пребывая в приятном состоянии сытости и расслабленостн.
— Что ты скажешь насчет девятнадцатого августа?
Тедди пожала плечами.
— Это суббота. Не хотела бы ты выйти замуж в субботу?
— Да, — говорили ее глаза.
Чарли принес им печенье с сюрпризом и вновь наполнил чайник. Карелла взял одно и разломил. Потом, прежде чем прочитать написанное на узкой полоске бумаги, сказал — Ты не знаешь анекдот о том, какой сюрприз выпал одному из посетителей китайского ресторана?
Тедди покачала головой.
— Там говорилось: «Не ешь суп. Доброжелатель».
Тедди рассмеялась и жестом показала на его «послание судьбы». Карелла прочитал вслух:
— «Вы самый счастливый человек из всех живущих, что собираетесь жениться на Теодоре Франклин».
Она беззвучно выразила восхищение «О!» и взяла у него записку. Тонкими буквами там было написано: «Вам повезло с фигурой».
— Это про твою фигуру»— сказал он весело
Тедди улыбнулась и разломила свое печенье. Ее лицо мгновенно помрачнело.
— Что там? — спросил он.
Она покачала головой.
— Дай мне взглянуть.
Она держала листок, не желая отдавать ему, но он дотянулся и, выхватив из ее рук, прочитал
«Лев зарычит — больше не уснешь».
Карелла уставился на клочок бумаги. — Какую-то чертовщину положили в печенье, — сказал он. — Что бы это значило? — Он на минуту задумался. — Ах, да, Лев. Лев — это знак зодиака. С 22 июля по какое-то августа, не так ли?
Тедди кивнула.
— Тогда значение этого предельно ясно. Когда мы поженимся, то спать тебе будет некогда.
Он улыбнулся, и беспокойство вмиг улетучилось из ее глаз.
Она тоже улыбнулась, кивнула и через стол достала его руку.
А на столе рядом с их руками лежали половинки разломанного печенья и белый бумажный завиток, предсказывающий их судьбу.
«Лев зарычит — больше не уснешь».
ГЛАВА XXI
Этого мужчину звали не Львом.
Этого мужчину звали Петер.
Фамилия — Бирнс.
Он рычал.
— Что это за чертовщина, Карелла?
— Что?
— В сегодняшнем выпуске этой… этой паршивой газетенки! — кричал он, тыкая пальцем в газету, лежащую на столе. — Четвертое августа!
— Вот он, Лев, — подумал Карелла. — Что… что вы хотите этим сказать, лейтенант?
— Что я хочу этим сказать? — ревел Бирнс. — Видали его, что я хочу этим сказать! Какой черт уполномочил тебя передавать всю эту галиматью тому идиоту Сэвиджу?
— Что?!
— Вот как некоторые полицейские становятся сенсацией благодаря разглагольствованию всякой чепухии вроде…
— Сэвидж? Ну-ка, дайте посмотреть… — заговорил наконец Карелла.
Бирнс с яростью развернул газету. — Полицейский бросает вызов Управлению! — орал он. — Вот это заголовок! «Полицейский бросает вызов Управлению!» В чем дело, Карелла, тебе что, плохо жилось тут?
— Дайте взглянуть…
— А под этим: «Возможно, знаю, кто убийца, — говорит детектив».
— Возможно, знаю…
— Ты рассказывал это Сэвиджу?
— Что, возможно, я знаю, кто убийца? Конечно, нет. О Господи, Пит…
— Не называй меня Пит! Вот, читай эту проклятую галиматью.
Карелла взял газету. Странно, но почему-то у него дрожали руки.
Действительно, статья была помещена на четвертой странице и озаглавлена:
«ПОЛИЦЕЙСКИЙ БРОСАЕТ ВЫЗОВ УПРАВЛЕНИЮ» «Возможно, знаю, кто убийца, — говорит детектив».
— Но это же…
— Читай, читай, — сказал Бирнс.
Карелла стал читать дальше.
«В баре было прохладно и сумрачно.
Мы сидели друг против друга, детектив Стефен Карелла и я. Он поигрывал стаканом с коктейлем, и мы беседовали о разном, в основном, об убийстве.
— Мне каМегся, я знаю, кто убил трех полицейских, — сказал Карелла. — Хотя такую мысль Нельзя сообщать начальству. Они не поймут.