— Позвольте мне тоже помолиться с вами.
Не дожидаясь моего согласия, которое он конечно бы получил, Брэнот стал на колени рядом со мной. От него больше не воняло, так что ничего против я не имела. На коленях мы простояли около полутора часа. Потом сэр рыцарь поднялся и помог встать мне (ноги, признаться, сильно затекли), потом чуть склонил голову (наверно, своеобразный рыцарский поклон незнатным особам) и удалился. Ко мне сразу вошла караулившая под дверью Малуша. Остаток дня она держалась со мной любезней, чем обычно, но при этом сдержанно и настороженно.
Глава 7. Постная трапеза
Среда. Два дня до пятницы.
Малуша снова «слушала» ракушку. Когда она спросила, есть ли у меня особые пожелания, я ответила, что не против была бы принять ванну. Малуша согласилась приготовить купание без особого энтузиазма. Требовалось нагреть и наносить десяток вёдер воды в деревянную бадью.
— Я тоже могу носить вёдра. Так будет быстрее, — пожалела я девочку.
Служка не сильно возражала. Чтобы принести воды пришлось пройти по коридору, спуститься по лестнице вниз, зайти в специально отведённый отсек, набрать воду, нагреть её на огне в другом отсеке и подняться обратно. На второй ходке я уже пожалела о своей филантропии. В конце концов, Малуша, по-видимому, привыкла, к тяжёлой (в самом прямом смысле) работе. А я – совсем другое дело и на следующее утро у меня наверняка заболит спина и будут ныть все мышцы. Что ж, зато я приму ванну.
На третьей (к счастью последней) ходке нам встретился невысокий мужчина в тёмно-серой тунике. При тёмных глазах у него были белёсые брови, что лишало взгляд выразительности. Зрачки неустанно вращались подолгу ни на чём не задерживаясь. Вздёрнутый нос, узкие губы, широковатые скулы. При росте метр шестьдесят длина его туфель была внушительных размеров. Если бы я вдруг перенеслась в мир сказочных существ (чему бы я уже, наверное, не так сильно удивилась, как раньше) со всякими там эльфами, гномами, троллями, то могла бы ручаться, что встретила хобитца.
— Тяжела нынче водица? — Усмехнулся тот, кого я окрестила хобитом.
— Прислуживай хозяину, Вторуша, а не слоняйся по замку без дела, — огрызнулась Малуша.
Ага, значит это – Вторуша сиплый, личный слуга Брэнота.
Наконец ванна была готова. Горячий пар наполнил комнату влажностью и теплом.
— У вас такая… чистая кожа, такая мягкая, как будто вы никогда не работали и вас ни разу не пороли, — удивлённо выпалила Малуша.
— А тебя пороли? — я внимательно посмотрела на девочку.
Да, руки у неё были в мозолях. Должно быть и на спине – следы от розг. Наверняка, здесь секли слуг розгами.
— Конечно. Мне плохо давалось Святое писание и батюшке приходилось изрядно стараться, чтобы наставить меня на путь Спасения.
Я посмотрела на неё с жалостью. Что ж каждой эпохе, а в моём случае, каждому миру, своё. Погрузившись в тёплую ванну и ощутив приятный аромат здешнего мыла, я на мгновение ощутила безмятежность, как ту, что чувствовала, плавая в Чёрном море. К реальности (если это можно было так назвать) меня вернул стук в дверь и возникший в дверном проёме Вторуша. Довольно неделикатно! Он же видел, что мы носим воду для купания.
— Что тебе? Нечем больше заняться, как глазеть на купающихся девиц! — Накинулась на него Малуша.
Между этими двумя определённо была искра.
Вторуша не обратил на её слова внимания. Он смотрел на меня, но не смущённо, а как-то с удивлением, даже с опаской.
— Лорд Макотский послал меня за дамой Фотинией. Его милость желает разделить с ней трапезу.
Теперь я уставилась на него с удивлением. Надо же, его сиятельство соблаговолило разделить со мной поздний завтрак (я решила, что буду называть принятые в здешнем мире два приёма пищи – поздним завтраком и ранним ужином). С чего это вдруг? Из каких это соображений? Хочет присмотреться ко мне? Тест на ведьму? А вдруг он подсунет мне жаренные лягушачьи лапки или голову гадюки? Может стоит спрятать под одежду газовый баллончик? Но разве поможет он против острых копий и стального лезвия меча. Что ж, до пятницы всего два дня. Нельзя его провоцировать, нельзя вызывать подозрений.
— Дама Фотиния, можно, я тоже искупаюсь после вас? — Прервала мои мысленные рассуждения Малуша.
Я кивнула. Пусть купается. Грязной воды не жалко.
В качестве верхнего сюрко решила надеть широкое голубо-серое платье. Как ни странно, цвет мне шёл, подчёркивая аристократичность черт моего лица (я это увидела, заглянув в пудреницу, когда Малуши не было поблизости). Всё ещё влажные после купания волосы я спрятала под чепец. Проводить меня в обеденную залу пришла Веселина Прыткая. Она держалась со мной так же немногословно, как и в первый раз.
Мы спустились на первый этаж, прошли по коридору, где я столкнулась с Жданом, и попали в просторную залу с горящим камином и множеством узких арочных окон без стёкол. В изголовье длинного дубового стола, за которым могли смело поместиться добрые семь десятков человек, восседал Брэнот в ярко синей тунике. Слева от него на скамье сидел Дарек. На столе стояли три тарелки, три ножа, три кубка и три чашки с водой.
— Дама Фотиния, ваше сиятельство, — возвестила Веселина.
Я сделала книксен. Мужчины встали.
— Благодарю, что почтили нас своим присутствием, дама Фотиния, прошу вас, — Брэнот указал на лавку справа от себя, напротив Дарека.
Третья тарелка с приборами предназначалась, по-видимому мне. Я закусила губу и заставила себя быть любезной.
— Благодарю вас, граф Макотский, лорд изТьери, рыцарь Ордена Чести.
По выражению Брэнота поняла что он приятно удивлён. Подошла к указанному месту, лорд и Дарек продолжали стоять. На секунду мне показалась что они ждут, когда я начну садиться чтобы выдернуть из под меня лавку или что-то типа того. Но нет. Я благополучно уселась. Мужчины опустились вслед за мной. Надо же, Брэнот вспомнил о хороших манерах!
— Дивно выглядите, дама Фотиния, — учтиво заметил лорд.
Нда, явно не так как когда я нарисовалась в приёмном зале. Сдержано его поблагодарила. Мне хотелось тотчас же спросить его о причине резкой ко мне благосклонности. Зачем он вообще позвал меня в этот зал? Но удержалась, подавив любопытство.
— Сегодня среда. Принято воздерживаться от пищи животного происхождения, — произнёс лорд.
— Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец не постится в Святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или пяток, кроме препятствия от немощи телесныя: да будет извержен. Аще же мирянин: да будет отлучен, — изрёк Дарек. Наверно что-то процитировал.
Я уставилась на чашу с водой. Ага, вот почему он сегодня решил «разделить со мной трапезу». Издевается, шельма. Что ж, главное не подавать вида. Я вспомнила о чипсах и мармеладе. Нет уж, твоё сиятельство, без еды я сегодня не останусь!
Но, как оказалась, задумка Брэнота была не в этом. Через минуту в залу вошёл Ждан с подносом еды и выглядел он как будто влез в одежду на пару размеров меньше и боялся лишний раз наклониться.
Заметив моё замешательство при виде слуги-разносчика, Брэнот наклонился ко мне и вполголоса пояснил:
— Кто-то нарисовал на одежде Ждана женскую грудь, пришлось одолжить рубаху Вторуши. Бедняга! Над ним постоянно издеваются. Пару дней назад окатили из окна нечистотами.
Женскую грудь! Окатили нечистотами! О нет! Прости меня, Ждан. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, что это была я. Как же неловко. Я заставила себя взглянуть на слугу, ставившего передо мной тарелку с жаренными овощами. И снова он мне напомнил обиженного пса. Но стоп. Какую ещё грудь? Спираль с крестиком можно было принять за змею, водоворот или загипнотизированный глаз, но для изображения груди требуется по крайней мере два кружочка. Вспомнился старый анекдот про пациента, которому на всех картинках виделась пошлость и он сделал вывод, что психиатр, который показывает ему всякие кляксы – человек озабоченный. Похоже в здешней компании тоже есть люди озабоченные. Подозрительно покосилась на Брэнота, вспомнив реплику о воздержании.