— Трапезу для его сиятельства.
Нет, оказывается, он не заикался. Но баритон у него был драматический.
— Дама Фотиния отобедает в своих покоях, — раздалось позади.
Голос Брэнота изТьери нельзя было спутать. От неожиданности я вздрогнула, а бедняга Ждан чуть было не выронил поднос.
Недождавшись окончания приветственной речи слуги, грубиян Брэнот изрёк:
— Я помню о вашей просьбе, дама Фотиния. Сегодня я верну вам ваше имущество.
Сэр рыцарь больше не был «Персевалем пахучим». Он вымылся и переоделся в длинную тунику, сходную с платьем, которое было на мне надето. Его волосы волнистыми кудрями спадали на лоб и плечи, а от тела исходил приятный аромат, напоминающий сандал.
Не желая вести с ним беседу, вместо ответа я сделала книксен (быстрый неглубокий реверанс, такой же как Веселина) и повернулась, чтобы вернуться в свои покои-темницу, но Брэнот окликнул меня, пришлось обернуться.
— Это платье принадлежало моей матушки. Оно вам к лицу.
Блеск! Я в одежде женщины, породившей это чудовище!
Глава 4. План побега
Я села на кровать, пытаясь привести мысли в порядок. Всё здесь походило на готическое средневековье. Может так оно и было? И я попала не в куда, а в когда? Итак, что я знала о средневековье?
Охота на ведьм: есть.
Замки и рыцари: есть.
Феодалы: есть.
Чума: надеюсь нет… Ненавижу неизлечимые болезни.
Блохи и вши… Я посмотрела вверх, на потолок. В древности над кроватями делали навесы, чтобы оградиться от кровососущих насекомых. А капроновые чулки изобрели ради того, чтобы блохи не могли удержаться на ногах. Кроме того был в ходу «блошиный мех».
Мои безрадужные размышления прервал шум приближающихся шагов. Дверь в комнату открылась и молодая девушка с круглым, как луна лицом поставила на пол чугунную миску.
— Ваша трапеза, дама Фотиния, — пояснила она и сразу же удалилась.
Голос у неё был неприятно поскрипывающим. И сама она мне сразу не понравилась. Поставить тарелку на пол как животному! Я посмотрела на содержимое «трапезы» — месиво, напоминающее пшеничную кашу в самом неприглядном её варианте. Ностальгически припомнила гарнир с гарниром, вспомнила жареную утку в яблоках на подносе у Ждана, и моя ненависть к Брэноту заиграла новыми красками.
Через пару минут забежала Малуша.
— Дама Фотиния, вы не захотели есть? — Покосилась девочка на тарелку с кашей.
Я брезгливо отпихнула её ногой.
— Ох, Голуба забыла прихватить хлеб! — Спохватилась Малуша.
Значит, круглолицая девушка с голосом скрипучей двери – это Голуба Вишенка. Сходство с Вишенкой ограничивалось формой лица.
— Так тебе тоже дали эту кашу? А что ели другие?
Малуша кивнула.
— Все слуги едят на кухне одинаковую пищу. В зале ест только его сиятельство и Дарек. Я как-то спросила Ждана, сидит ли Дарек на стуле как господин или на скамье. Ждан сказал, что на скамье.
— А повариха хорошо готовит?
— Сносно, — пожала плечами Малуша.
Я с сомнением посмотрела на содержимое чугунной миски. Сколько я протяну без еды? У меня сосало под ложечкой, но отведать месива я так и не решилась.
— Дама Фотиния, вы в надлежащем виде? — Раздался за дверью голос Брэнота.
— В бесформенном платье, если речь об этом, — отозвалась я, борясь с желанием ответить непечатным лексиконом.
Брэнот вошёл не один, с ним был Дарек. В руках у рыцаря была моя сумочка.
— Я не хотел скомпрометировать вашу честь, явившись к деве в покои, поэтому взял в свидетели Дарека.
Мне было всё равно, я смотрела на сумку. Хотя, после уничтожения мобильного телефона, там не осталось ничего ценного.
Сидела на кровати (проявить знак почтения, встав? Фи, и не подумаю!), Брэнот стал напротив, расставив ноги на ширину плеч и гордо вскинув голову. Всё же его «платье» было короче моего. По крайней мере из под него выглядывали чулки и кожаные туфли с удлинённым носом. Дарек стоял рядом с господином в более скромной позе и более скромной одежде. Малуша затаилась, отойдя ближе к окну.
— Прежде чем, я верну содержимое вашей сумы, объясните назначение некоторых ваших вещей, — произнёс рыцарь.
— Я помогу открыть, — потянулась было я к сумке, в страхе что он сломает замок или оторвёт бамбуковые ручки.
— Я уже справился, дама Фотиния.
Брэнот отстранил мою руку. Сумка была открыта. Я вспомнила, что сама расстегнула молнию, когда вынимала сотовый.
— Что это? — Он протянул мне пудреницу.
Пудреница была с зеркальцем. Как здесь относились к зеркалам? В замке ни одного зеркала. Лучше не рисковать.
— Это для рисования круглых предметов, — сказала я первое, что пришло в голову. — Я прикладываю камень к бумаге и обрисовываю контур.
Брэнот, казался, удовлетворился. Он вернул мне пудреницу и извлёк второй предмет.
— Это помада. Она придаёт губам привлекательность.
— Дама Фотиния ещё не замужем, — пояснил он Дареку, а потом обратился ко мне. — Такими вещами пользуются в Мабале, но здесь, в Базелоне принято считать, что лицо раскрашивают только ведьмы и блудницы.
— Там, откуда я родом, все женщины красят глаза и губы.
Брэнот понимающе кивнул и вынул розовый маркер.
— Тоже помада, — соврала я (ещё решит, что розовая краска добывается из крови невинных младенцев и уничтожит также, как мой несчастный телефон).
— Это?
В руках Брэнота возникла упаковка лейкопластырей.
— Средство от ссадин и порезов, — я прикоснулась к царапине на шее.
— Это?
Пластина ампицилина и пластина активированного угля – обязательные мои спутники в путешествиях.
— Лекарства против простуды и боли в желудке.
Дарек, бывший помощник травника, благоговейно взглянул на таблетки.
— Это? — он вытащил пачку чипсов.
— Еда, жаренный картофель со вкусом сыра.
Мой живот одобрительно булькнул. Перед тем как вернуть их мне, Брэнтон покрутил чипсы в руках.
— Это?
— Жевательный мармелад. Еда.
Лорд внимание осмотрел упаковку.
— Как их помещают внутрь?
— Склеивают упаковку.
— А это что?
Брэнот достал мою тушь для ресниц.
— Этим украшают глаза.
— Вам не нужно украшать глаза и губы тоже.
Я пожала плечами. Что он имел в виду? Что я и так хороша или что в их Базелоне так не принято?
— А это – речная ракушка?
— Морская, — уточнила я.
Эту большую лакированную ракушку я собиралась привезти домой как сувенир. А теперь она в руках у средневекового питекантропа.
— Из какого моря, дама Фотиния? — Решился подать голос Дарек.
— Должно быть из Изумрудного, — пришёл мне на выручку Брэнот. Я поняла, что в мою историю он слуг не посвящал.
Я кивнула.
— Это?
— Прокладки с крылышками.
На лице рыцаря и его слуги проступило удивление.
Я косо усмехнулась:
— Требуются в женские дни.
На лице Брэнота всё ещё непонимание. Дарек нагнулся к нему и что-то прошептал на ухо. Сэр рыцарь зарделся.
— А это, что за предмет?
Шариковая ручка.
— Моё перо.
— Дева – учёный, — пояснил Брэнот кастеляну, тот посмотрел на меня с недоверием, но подвергать сомнению слова господина не стал.
— Это?
Перцовый баллончик.
— Душистая вода для запаха.
Пусть остаётся в неведении, может и доведётся пырскнуть перцем в рожу его сиятельства.
— Это?
А вот это действительно духи.
— Тоже самое.
Брэнот принюхался. Лучше бы окропил себя предыдущим спрэйем из красно-золотого баллончика.
— Я чувствую запах свежей травы, душистых цветов и сдобных пшеничных булок.
О, да из него получился бы парфюмер, верхние нотки уловил почти безошибочно. Ещё из моей, вместительной, как мне начало казаться, сумочки были извлечены зубная щётка с пастой, чему я крайне обрадовалась, благо забыла выложить когда отправилась в злополучную пещеру (здесь, как узнала, обходились только тряпкой и золой), упаковка влажных салфеток и пара зубочисток, прихваченных из столовой. А вот последнюю вещь – блокнот, размером в половину формата А4, он отдавать не торопился.