Нет. Никто.
Для большинства этих людей она была совершенно чужим человеком. Незнакомкой.
А для меня она была мамой. Самой родной и близкой. Любимой.
На поминки меня не позвали.
Тетя Агата забежала ко мне на несколько минут. беспрестанно причитая и заливаясь горючими слезами, она поцеловала меня в щеку – мне не удалось увернуться – и посетовав на то, что в доме сейчас слишком много народу и ей необходимо проследить за тем, чтобы все прошло как должно, ушла.
И я снова осталась одна.
Стоять у окна и смотреть на дождь.
***
Дни потянулись унылой серой чередой. Меня ничего не радовало, ничего не могло развеселить.
Тетя Агата все чаще и чаще стала заговаривать о том, что я замыкаюсь в себе и перестаю реагировать на окружающий мир.
Впрочем, так оно и было. И я была бы очень рада, если она оставила меня в покое и перестала жалеть. Причитать все время.
Называть меня «бедной девочкой».
Мне было хорошо в молчании. В одиночестве, наедине лишь со своими мыслями. Я не желала общения, не хотела видеть людей. Меня не интересовали игры и развлечения.
И это все больше и больше пугало тетю Агату.
Она начала записывать меня на приемы к детскому психологу, на различные тренинги, заставляла участвовать в программах помощи детям, потерявшим родителей. А потом очень удивлялась, отчего я расту таким мрачным и неразговорчивым ребенком. Почему игре с подругами я предпочитаю книжку, а шумной компании – одиночество. И все начиналось сначала: психологи, тренинги, группы поддержки для детей-сирот.
В эту группу я ходила уже несколько месяцев. Особого смысла во всем этом не видела, но спорить с тетей Агатой тоже не желала. Я не находила утешения в разговорах. И совершенно не любила рассказывать о себе и своем горе. Мне это не помогало, но тетя была непреклонна.
Обычно я садилась на указанное место и просто молча сидела, лишь изредка отвечая на вопросы, и то, только в том случае, если обращались непосредственно ко мне.
Эта девочка появилась здесь впервые. Раньше я ее не видела. И как новенькая, она должна была первой рассказать о себе и о том, что случилось с ней, почему ее родители решили, что детский психолог ей необходим.
- Мой папочка ушел в лучший мир, - говорила она – я не расслышала ее имени, а переспрашивать не стала – было не интересно. - Он сейчас на небесах и смотрит на меня оттуда. Мой папочка никогда не оставит меня, - повторяла она снова и снова.
- Бред, - тихонько буркнула я себе под нос, но оказалась услышанной.
- Диана? – удивленно приподняла брови миссис Ландоу, наш психолог. – Что ты такое говоришь?
- Я говорю, что все это бред. Сказки для маленьких девочек и мальчиков, - я встала и упрямо вздернула подбородок, сжимая кулаки с такой силой, что коротко обстриженные ногти впивались в ладони. – Когда люди умирают, они вовсе не на небеса отправляются. Их просто… просто… - я никак не могла найти слова, чтобы выразить все о чем думаю. – Их нет больше. И никто не смотрит на нас, ни с неба, ни откуда-нибудь еще. Все это просто выдумки. Сказки, чтобы заставить нас забыть.
Девчонка, что только что говорила о том, как ее папочка смотрит на нее, разревелась. Ей вторили остальные дети, которые верили в то, что рассказывают нам взрослые. В небольшом помещении, где мы занимались, начался настоящий хаос. Миссис Ландоу тщетно пыталась успокоить детей, но у нее ничего не получалось. Она даже позвала на помощь воспитательниц, что всегда дежурили в центре, и вызвала медсестру, но успокоить разошедшихся детей у нее получилось далеко не сразу.
И только я стояла, сжав кулаки и наблюдая за всем этим. Слез не было. Их не было уже давно. С тех пор, как умерла моя мама. Она ушла навсегда, чтобы мне тут не рассказывали, какие бы сказки ни придумывали. Я знала, что больше никогда ее не увижу.
Потом я слышала, как миссис Ландоу говорила с тетей Агатой, о том, что у меня серьезные нарушения психики и в моем случае требуется более детальное и углубленное вмешательство. Что это все значит, я не поняла, но в этот центр меня больше не водили.
Отец не вмешивался в мое воспитание и лечение. Он и до смерти мамы бывал дома только по вечерам, а после того как ее не стало, почти совсем перестал обращать на меня внимание. Иногда мне казалось, что скоро я совсем забуду, как он выглядит. А уж он то и вовсе не вспомнит о том, что у него есть дочь.