- Поймите, Диана, - говорил он, - ваш отец не имел права закрывать вас в лечебнице так надолго.
- В интернате, - машинально поправила я.
- Простите? - маленький толстячок-поверенный, видимо не уловил разницу.
- Я была не в лечебнице, а в интернате. Для людей с особенностями… – вот как это правильно сказать, я не знала, - с особенностями.
- Это одно и то же, - нервно повторил поверенный, - ваш отец не имел на это права. После смерти вашей матери, он обязан был предоставить вам соответствующий уход. А вместо этого, он просто отправил вас подальше и завел новую семью.
Я просто пожала плечами. Мне было все равно. Я давно уже перестала обижаться на отца и мучить себя раздумьями, почему он меня не любит.
- Диана, вы молодая девушка и в силу обстоятельств долгое время находились в не очень хорошем месте. Все это, определенно наложило свой отпечаток на ваше душевное состояние. Я предлагаю вам самое простое решение. Подумайте, насколько это облегчит вашу жизнь.
Вот что он от меня хочет? Разве мне было плохо в интернате? Нет. Меня все устраивало. Со мной были мои голоса, мои занятия. А больше мне ничего и не было нужно.
- Я вас не понимаю, - это все, что я смогла сказать. Я действительно не понимала, что хочет от меня этот толстяк, чего хотят мои родственники. И почему их так сильно волнует моя судьба, если они меня даже не видели? Если они так заботились и беспокоились, то почему ни разу не навестили меня за девять лет? Даже подарков и тех не присылали. Я об их существовании узнала всего несколько минут назад.
- Вы являетесь единственной наследницей вашей матушки. Просто подпишите бумаги, что согласны передать компанию под руководство вашего дяди, и все будут довольны. Вам обеспечат спокойную жизнь, и вы ни в чем не будете нуждаться.
- Я плохо понимаю, что должна сделать. Я ничего не знаю ни о компании, ни о дяде, которому должна что-то передать. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я плохо себя чувствую.
На самом деле мое плохое самочувствие было выдумкой. Все, чего мне хотелось, так это чтобы этот толстяк замолчал. И, к тому же, я и правда не понимала, что он от меня хочет. Но, что-то в душе подсказывало, что мне нельзя соглашаться на то, что он предлагает. Нельзя и все. Поэтому, я решила, что будет лучше сразу поговорить с отцом. Ну, или на крайний случай, с тетей Агатой.
- Это ваше решение, Диана. Но не забывайте, пожалуйста, что вы долгие годы провели в специальном заведении. Признать вас недееспособной, проще простого. Просто, ваш дядя не хотел решать вопросы таким кардинальным способом.
- Это угроза? – не знаю, испугалась ли я. Мне просто стала неприятна вся эта ситуация, неприятен этот человек, которого я вижу в первый раз в жизни, неприятен тот самый дядя, про которого он говорит.
- Ну, что вы, милочка. Конечно же, нет. Но мы готовы пойти на любые меры, лишь бы добиться своего.
А я просто молчала. Закрыла глаза, откинула голову на спинку кресла и стала прислушиваться к голосам. Сегодня они звучали намного тише обычного. С чем это связано? Может все из-за того, что я покинула стены интерната, который стал мне почти домом? Или во всем виноват полет в самолете? А, возможно, это вина, сидящего передо мной, крайне неприятного человека?
У трапа меня встретил водитель, и помог устроиться в автомобиле. Уже совсем скоро я буду дома. Вернее в том доме, где жила до того, как меня отправили в интернат. Как он встретит меня, этот дом?
Дом встретил меня молчанием и тишиной. Никто не вышел навстречу, никто не обрадовался моему возвращению. И я снова убедилась, в том, что здесь я никому не нужна. За десять лет ничего не изменилось.
Мои шаги эхом отдавались в пустом холле, я чувствовала себя такой маленькой, такой беспомощной и одинокой. Даже голоса, которые не оставляли меня на протяжении многих лет, сейчас молчали. Было жутко, и немного страшно. На мгновение мне даже показалось, что время повернулось вспять. И мне снова восемь лет, и на улице по-прежнему идет дождь. Я даже обернулась в сторону огромного окна, полускрытого тяжелой темной гардиной. Дождя не было, но небо, затянутое темными, низко нависшими тучами, не внушало оптимизма и не радовало. Я снова почувствовала себя маленьким и всеми забытым ребенком.