- В бутылке.
- Правда? - почему-то обрадовался приятель. Улыбка у него была странная, словно он обкурился вдребезги, каким-то чудом сохранил остатки разума, и эти остатки требуют, во что бы то ни стало скрывать свое состояние. На экзамене ты парень, на экзамене, а вовсе не в клубе. Это ничего, что доцент похожа на барменшу. Доценты, они разные бывают. И симпатичные и страшные и молодые блондинки с печальными глазами.
- Правда, - подтвердил Ярослав, мысленно прощаясь с возможностью быстро избавиться от боли. - Тебе нужно желудок почистить.
- Не поможет, - безмятежно отозвался Киого. - Там яблочный сок.
- Я знаю. Ты говорил.
- Яблочный сок отлично маскирует приворотное зелье, - нравоучительно сказал Киого, кивнув в стону полупустой бутылки. - Только он один. Без него любой маг это зелье почует, - и немного подумав, добавил равнодушным тоном. - Скоро я сойду с ума. Или меня парализует. Это как повезет. Магам приворотное зелье пить нельзя. Разум, чувства и воля слишком тесно сплетены.
- Спятил?!
- Еще нет, но ждать недолго осталось. Убей меня, а.
- Сейчас, - не стал спорить Ярослав. - Псих конченый.
Что-то нужно было делать. Быстро. Раз Киого пока более-менее нормально соображает, возможно еще не поздно.
- Ты же не все выпил!
- Ну, значит, я не полностью сойду с ума, или меня не полностью парализует.
- Урод! Тащишь в рот что ни попадя, а я должен думать. Что-то же можно сделать.
Осталось только придумать что.
Боль тихонько пульсировала и перемешивала мысли, которые и без нее не отличались стройностью и логичностью. Боль постепенно превращалась в страх. Это жутко раздражало и отвлекало.
- Ладно. Уговорили, - сказал Ярослав.
- Убьешь меня? - спросил Киого.
- Заткнись, не до тебя.
Греть руки. Гладить воздух, как мурлычущую кошку, а она потом, зараза, когти выпустит в благодарность. Главное не свалиться в обморок. Двух беспамятных будет многовато для этой комнаты.
Лучше не думать и не чувствовать. Или все-таки думать, о чем-то постороннем. Попытаться себя отвлечь. Например, можно подумать о музыке. Радиостанция "Новая волна", программа по заявкам.
Я бегу по выжженной земле
Гермошлем захлопнув на ходу
Мой фантом стрелою белой
На распластанном крыле
С ревом набирает высоту
"Чиж" кажется. Или "Чайф". Нет, "Чиж", стиль на них похож. А может вообще "Пилот". Должны же они как-то оправдывать свое название. Или "Чиж"? Застряла какая-то дурацкая песня, а ты тут думай!
Тепло лентой обвилось вокруг ладони, заползло под кожу и уютно там устроилось, ожидая дальнейших действий. Глупых действий. Может он подсознательно тяготеет к мазохизму?
- К черту! - рявкнул на неуместные мысли Ярослав и хлопнул ладонью по плечу.
Боль, сметая все на своем пути, горячей волной прокатилась по руке, на мгновенье застыла в кончиках пальцев и ушла в землю, как молния, угодившая в громоотвод. Рука перестала ощущать что либо. Оторви кто-то ее сейчас, особой разницы не будет. Зато челюсть и ребра успокоились и перестали ныть. Голова потихоньку стала соображать, но от ее соображений легче не стало.
- Киого, я тут песню вспомнил. Веселенькая такая, патриотичная, про полет.
- Ты ненормальный, - поставил диагноз приятель.
- Я в курсе, мне уже сказали, кажется. Я не о том. Просто есть мнение, что на любую мощную дубину может найтись дубина помощнее.
- Не подходи ко мне, - запротестовал Киого и начал отступать к столу.
- Ты же просил тебя убить, - вспомнил Ярослав, пытаясь ободряюще улыбнуться.
- Я передумал.
- Отлично, - хоть самоубиваться не начнет. - Убивать я тебя все равно не буду. У меня другая идея. Я ведь вижу плетения и могу их переделать, правда никто не даст гарантии, что моя переделка будет безопасна для окружающих. Но нам, собственно это и не требуется, в смысле переделывать что либо. А еще, кажется, могу воздействовать на кровь. Я почувствовал всю кровеносную систему от проклятой ключицы, до кончиков пальцев, когда себя лечил. Даже самые маленькие капилляры. В первый раз я это не заметил.
- Ты не посмеешь, - Киого весьма недоверчиво посмотрел на висящую плетью руку. Подобные последствия лечения мало кого вдохновить на повторение опыта могли.
- Посмею, - заверил Ярослав. - Еще и как посмею. У тебя все равно выбора особого нет. Будет немножко больно.
- Ты их не найдешь, - предпринял еще одну жалкую попытку отказаться от предлагаемой помощи Киого.
- Обрывки алхимических плетений? Я не собираюсь никого искать. Мне не нужны партизаны, мне пилот нужен. Понимаешь? Готовое плетение, а не его обрывки. Оно должно собираться где-то рядом с твоей дурной башкой. Его действие направленно на мозг. Если он у тебя конечно есть. Ты случайно не в курсе?
- Он у меня есть, - мрачно сказал Киого. Отступать ему больше было некуда, разве что лезть на стол и прыгать в окно.
- Вот и славно, - фальшиво порадовался за друга Ярослав. - А то, ты живешь, подчиняясь одним инстинктам. Точнее, одному инстинкту. Ты стараешься найти побольше самок и…
- Я не стараюсь. Они сами находятся.
- Одна уже нашлась. Где ты таких дур берешь?
- Что ты собираешься делать? - поспешил закончить разговор о девушках Киого.
- Рыбу ловить. Думаю пора. Тебя шатать начало. Сядь, а.
Киого бросил на Ярослава возмущенный взгляд и сел, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе. Доверия в его облике не было, веры в счастливое завершение рыболовли тоже. Не сопротивляется и на том спасибо.
Ярослав перекрестился, поплевал на ладонь, вытер ее об штаны и решительно приступил к сеансу нетрадиционного лечения, в самом широком понимании этого слова. Он не просто не знал, чем его лечение закончится, он даже не знал, как его начать. Умные мысли подсказать этого не могли. Единственная умная мысль упорно твердила где-то на задворках сознания, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Ближе не подходила. Не хотела мешать, наверное.
Ладонь положить на стриженый затылок приятеля и слушать, рукой. Что-то слышать. Слабый пульс, напряжение в мышцах и тихое шевеление. Для сравнения следовало бы вторую руку положить на свой затылок. Только вторая рука делала вид, что ее здесь нет. Пришлось заставить себя поверить, что шевелению там не место. Хуже все равно не будет. Возможно.
- Я передумал, - тихо сказал Киого. - Лучше я буду сумасшедшим.
- Поздно, - обрадовал его Ярослав.
Он что-то поймал и теперь мучительно пытался сообразить что. Нечто трепыхалось, скользило, но вырваться не пыталось. Оно не обладало ни разумом, ни чувствами, ни подобием жизни, которые были у плетений, выпускаемых в мир. У него ничего не было кроме цели. Цели неясной, незаметной и ненастоящей. Мерзость, в общем.
Разве в Киого может обитать такая мерзость?
Не должна. Ветра в нем есть, а мерзости Ярослав до сих пор не замечал.
- Рискнем, - решил начинающий адепт черной и белой магий, поддел петельки мерзости и рванул ее к себе.
Киого дернулся, как марионетка и сполз со стула, пытаясь схватиться за что-то в воздухе.
Мерзость обрела форму и замерцала. Сполохами. Ритмично и тягуче, неуловимо похожая на гипнотизерский маятник. Сеть с мелкими ячейками и своим ритмом, даже сжатая пальцами Ярослава она оставалась полупрозрачной, бесцветной, похожей на растение, выросшее при недостаточном освещении. Держать ее было противно.
- Плотина, - сказал Ярослав.
- Больно, - отозвался Киого.
- Это ничего, это не страшно. Эта гадость что-то не должна была пропускать. Ты не знаешь что?
- Не знаю. Я в зельях не разбираюсь. Я очень плохой целитель.
- Зато хороший шаман. Ты не знаешь, что мне теперь с ней делать?
- Выбрось, - сказал Киого, посмотрев на то, что держал начинающий целитель. - Оно, кажется, опасное.
- Куда? - раздраженно спросил Ярослав.
Киого почесал лоб, изображая мыслительный процесс и молча, полез обратно на стул. Идей у него не было. У Ярослава их было не больше. Выпускать сеточку из судорожно сжатых пальцев было страшно. Посоветоваться не с кем. В этой комнате не с кем. Придется опять беспокоить Табади. Он в академии считается самым умным. Лишь бы он никуда не ушел.