– А что? Насколько я понимаю, мы не в «Максим» идем. Нормальный наряд для дружеской вечеринки, – возразила я.
– Скорее, это наряд, чтобы мужиков отпугивать! Ты в курсе, что я собираюсь надеть красное вечернее платье? То, с голой спиной.
– А это не слишком?
Лерино платье больше напоминало наряд исполнительницы стриптиза на шесте. Откровенно говоря, это и не платье было, а так – хитросплетение миниатюрных лоскутков, этакий художественно порванный наряд балетной Жизели.
– Пока у меня ноги красивые, надо пользоваться, – решительно заявила Лера, – к сожалению, красота проходит. Мне уже тридцать!
Я не могла не улыбнуться. Лера панически боялась этой цифры – тридцать – и пыталась доказать всему миру и самой себе, что разменять четвертый десяток можно и в красном мини-платье. Причем выглядеть при этом потрясающе.
– На контрасте со мной ты будешь смотреться глупо в своей жуткой майке, – ныла Лерка, – и потом, там же будет друг Паникоса, его приведут специально для тебя. Что он подумает?
Я знала, какими словами ее утешить.
– Зато ты на контрасте со мной будешь ослепительна. А на друга Паникоса мне наплевать.
– Да? – повела бровью Лера, придирчиво рассматривая в зеркало свои бедра. – Слушай, а может, сказать Паникосу, что мне исполняется только двадцать девять?
– Может быть, тебе лучше побыстрее собираться? – внесла я более рациональное предложение. – Ты в курсе, что они нас уже пятнадцать минут ждут?
– Да мне собраться – только подпоясаться!
Лерка изрекла этот знаменитый афоризм, после чего скрылась в ванной еще на сорок минут.
Мы появились в рыбном ресторанчике с непритязательным названием «Октопус» с эффектным опозданием в пятьдесят пять минут. Лера выглядела как кинозвезда, как королева, она гордо несла свое выхоленное тело, едва прикрытое вызывающим красным платьем, и весело помахивала крошечной вечерней сумочкой, которую я торжественно вручила ей утром в качестве подарка к тридцатилетию.
Мне же ничего не оставалось, кроме как плестись позади. Наверное, в тот вечер мы напоминали классическую цирковую пантомиму – «черный и белый клоуны». Моя лучшая подруга была бодра и игрива, как трехмесячный щенок лабрадора. В какой-то момент я поймала наше отражение в зеркальной витрине, и крошечный червячок сомнения нежно ужалил мое вздремнувшее было самолюбие. Я подумала – а может быть, не стоило идти в ресторан в мятой пижамной футболке? Но я решительно приказала взбунтовавшемуся самолюбию замолчать. Ради кого я должна наряжаться? Вообще-то если я и ношу красивую одежду, то только для самой себя. Так почему я должна изменить правилам на этот раз – уж не из-за того ли, что приторно-слащавый Паникос обещал привести своего друга? Уверена, что друг этот мало чем отличается от самого Паникоса – не в меру загорелый, с буйной растительностью на груди; весь вечер он будет на ломаном английском восхищаться красотой моих глаз, в то время как его потная ладонь под столом будет подбираться все ближе к моей коленке.
Но ничего у него не выйдет! Уж я-то знаю, как обращаться с такими типами!
– Саша, у тебя такой свирепый вид! – хихикнула Лерка. – Что случилось, зубы болят?
– Сама знаешь, что случилось. Не хочу встречаться ни с какими его друзьями! Это уже слишком. Перебор. Ты что, забыла, зачем я сюда приехала?
– А ты что, забыла, что у меня сегодня день рождения? – похлопав ресницами, половина из которых были накладными, передразнила меня Лерка. – И потом, тебя же никто не заставляет закрутить с ним роман. Повеселишься, выпьешь, поешь вкусно. А вдруг он симпатичный?
– Сомневаюсь, – хмыкнула я, – скорее всего, он такой же, как этот твой пляжный мальчик…
Мне пришлось замолчать, потому что мы как раз подошли к ресторану. А что, вполне миленькое заведение. Небольшой зал с потухшим камином и деревянными столиками и уютная веранда, выходящая на море. Для нас был забронирован столик на веранде – уже только за это Паникосу можно было сказать спасибо. Потрясающий вид, открывшийся с ресторанной веранды, немного примирил меня с действительностью. Что ж, буду молчать, пить вино и смотреть, как красная солнечная дорожка на морских волнах незаметно превращается в серебряную лунную.
– Лера! Саша! – Распахнув благоухающие туалетной водой «Ямамото» объятия, на нас надвигался Паникос. – Мы так рад вас видеть! Вы опоздать! Мы проголодаться. Лера – божественно красив.
Паникос расцеловал мою подругу в обе щеки (щеки, кстати, у нее были подозрительно красными). Потом он перевел взгляд на меня и, странно булькнув, умолк. Наверное, у него язык не повернулся сказать, что я тоже «божественно красив». Я без особенного энтузиазма пожала его руку (опять потная ладонь! Неужели Лерка не обращает на такие мелочи внимания?!).