– Это еще почему? – возмутилась я. – А чем вам не подошла, например, Диночкина квартира?
– Так она же живет с родителями, – развела руками Лера.
– Хорошо. А ты? По-моему, твоя ненормальная квартирка – идеальное место встречи для двенадцати ненормальных теток.
– Ну как ты не понимаешь? – Отвела глаза Лерка. – Во-первых, я живу слишком далеко от центра, а ты – совсем рядом. Во-вторых, у меня вредные соседи, а у тебя – только несколько полуглухих бабок. А в-третьих… – она неожиданно замолчала.
– Что в-третьих? – мрачно полюбопытствовала я.
– Да ничего… По-моему, вполне достаточно во-первых и во-вторых.
– И все-таки?
– Ну хорошо… В-третьих, мне просто жалко мою квартиру. Я вложила в нее столько труда. А ты просто снимаешь, тебе проще. Да и мебель у тебя старая… А я же не знаю этих ЖОП. Вдруг они агрессивные?
Я задохнулась от возмущения.
– Но я уверена, что, скорее всего, они милые и приятные женщины, – спохватилась Лерка, – просто очень несчастные. Как и я.
Как я могла такое допустить? Где были мои мозги, когда, поддавшись назойливым Леркиным уговорам, я махнула рукой и ответила «да»? Если честно, я и согласилась-то только для того, чтобы от нее отвязаться. Мне до самого последнего момента не верилось, что из затеи организовать клуб ЖОП получится что-нибудь путное. Но, видимо, я была недостаточно хорошо знакома с Леркиным пионерским рвением. Когда дело касается какой-нибудь глупости, она готова горы свернуть. Если бы она так же серьезно относилась бы к своей карьере, давно бы уже главным редактором газеты была.
Итак, я сказала «да».
И вот теперь в моей квартире вокруг обеденного стола сидят двенадцать ощетинившихся дам. Они, кажется, готовы сожрать друг друга, но вместо этого мирно едят шоколадное печенье, которое гостеприимно испекла для них я. Моя роль на этом сборище горе-невест скромна – я подаю им кофе.
Лерка подошла к мероприятию хватко, по-деловому. Она подготовила для участниц странной сходки бейджики с именами, блокноты и ручки. Хотя, на мой взгляд, достаточно было раздать им по бейсбольной бите, отойти в сторонку и понаблюдать за кровавой дракой.
Надо сказать, ПП (подлый Паникос) обладал довольно привередливым вкусом. Все девушки, каждая из которых наивно считала себя его единственной избранницей, были довольно красивыми. Все они были разными.
Пять блондинок (из них четыре крашеные, включая Лерку), четыре брюнетки (включая Диночку), две рыжие и одна экстравагантная особа с таким коротким ежиком волос, что определить их цвет не представлялось возможным (мы сразу же цинично окрестили ее «Кудрявой»).
Все они приехали в Москву из разных городов с одной-единственной целью: убедиться в том, что мужчина, за которого каждая из них собиралась выйти замуж, – отъявленный мерзавец.
Самой старшей была Лерка.
Самой красивой – пышноволосая брюнетка из Питера по имени Лола. Почему-то она вызывала ассоциации с дорогим шоколадным пирожным – все в ней было в меру пышно, выверенно-сладко, ее глаза имели медово-коньячный цвет, да и пахло от нее небанально – молотой корицей. Слегка портил впечатление ее голос – низкий, зычный и прокуренный. К тому же она употребляла столько матерных слов, что их хватило бы на четверых темнокожих скейтбордистов-рэпперов. Если бы Лола выступила с небольшим монологом на телевидении, то восемьдесят процентов ее речи представляло бы собой интеллигентное «пи-ип!».
Самой молоденькой была шестнадцатилетняя тихоня Юлечка. По-моему, она прибыла откуда-то с Севера, не то из Ярославля, не то из Архангельска. За весь вечер она и двух слов не произнесла. Я вообще не понимаю, как она ухитрилась закрутить роман с Паникосом, ведь сначала все мы искренне думали, что она немая. И вообще, куда смотрели ее родители?
Самой экстравагантной была «Кудрявая» – гордая обладательница миллиметровой шевелюры. Даже звали ее необычно – не то Амирея, не то Лоралея – короче, нечто созвучное со словом «диарея». «Кудрявая» представилась так: «Я – литературный критик из Петербурга». В следующие пять минут мы узнали, что Диарея не понимает Пелевина, зато любит Кортасара, не считает гениальным Шекспира, зато сходит с ума по Сапфо. Она изо всех сил подчеркивала собственную оригинальность – курила сигареты через длинный агатовый мундштук, заявила, что кофе она предпочитает травяной чай.
А самой отчаянной – рыжая веснушчатая Кира, которая ради того, чтобы познакомиться с «коллегами», прилетела в Москву аж из Владивостока.
Самой загадочной была некая Женя из Москвы. Загадочной – потому что за весь вечер мы так ничего о ней и не узнали. Хотя она была не прочь поделиться с нами какой угодно информацией. Женя была девушкой энергичной, веселой и, судя по всему, положительной. Но была у нее одна проблема – она исправляла прикус с помощью брекетов. Видимо, железные скобки появились на ее зубах совсем недавно, и она не успела к ним привыкнуть. Во всяком случае, понять что-либо из ее речи не представлялось возможным. Сплошная каша во рту. Наверное, они с Паникосом общались с помощью примитивного языка жестов.