– Ребёнка я на тебя не повешу, не переживай.
– А ты считаешь, я переживаю?
Ответить я не смогла – к нам подошла официантка. Кирилл сделал заказ. Два куска горячего яблочного пирога с пряностями, горячее и бутылка красного австралийского вина. Меню он больше не открывал и не спрашивал про цены. А я сидела, не делая никаких замечаний, и ждала, пока официантка уйдёт.
Но когда мы остались одни, Кирилл словно забыл про разговор «до».
– Так зачем тебе я, Кир? – спросила, поняв, что иначе к разговору мы не вернёмся. – Почему нам просто не разойтись? Тем более если ребёнок для тебя значения не имеет.
– Потому что у меня свои резоны.
– Так всё-таки тебе нужно, чтобы я сыграла роль невесты?
– По-моему, мы это уже выяснили.
И опять неприятно кольнуло изнутри. Я погладила пальцами край салфетки, поглубже вдохнула, заставляя себя успокоиться.
– Хорошо, – сказала решительно.
Кирилл оторвался от телефона.
– Я буду тебе самой лучшей невестой, но ты простишь моему отцу долг.
Поднялась и, обойдя стол, присела на подлокотник дивана напротив. Склонилась к Кириллу, дотронулась до его живота. Он сжал мою кисть. Я улыбнулась и, соскользнув с подлокотника, села рядом так, что наши бёдра соприкоснулись.
– Хитрая какая.
– Считай это платой.
Кирилл некоторое время молчал. Моя кисть всё ещё была в его руке, я чувствовала его близость и пыталась не дать волнению овладеть собой. Зеленовато-серая радужка его глаз обрамляла чёрные зрачки, волосы небрежно падали на лоб и виски. Он стал взрослее и мужественнее. Хотя и раньше отказать в этом ему было нельзя. Дура! Господи, почему же я была такой дурой?!
– А у тебя хорошая хватка. Не будь ты такой ленивой, вполне могла бы рассчитывать на Гарвард.
– Кирилл…
– Хорошо. Я прощу твоему отцу долг, но только после того, как получу своё.
– А что ты хочешь получить?
– Узнаешь, когда получу.
– Это нечестно.
Он выпустил мою руку и опустил ладонь на колено. Погладил бедро, слегка задевая подол шерстяного платья. Смотрел при этом в глаза.
– Кир… – Я накрыла руку своей, когда он добрался до самого верха.
– Либо так, либо никак.
К столику вернулась официантка. Кирилл перевёл взгляд на неё, и мне пришлось промолчать. Выставив бокалы, она продемонстрировала ему бутылку с вином и только после этого откупорила её. Пока вино текло в бокалы, мы молчали. Кирилл поглаживал мою ногу, массировал пальцами коленку. Говорить желания было всё меньше. Мысли путались, слова забывались.
– За сделку, – приподнял Сафронов бокал.
– Я ещё не сказала, что согласна.
– Ты согласна. – Он отдал мне второй бокал и, ударив о него своим, сделал глоток. – Мы с тобой знаем, что согласна, Кари. Лучшего тебе не светит. Или ты всё ещё надеешься на Гарвард?
На Гарвард я не надеялась давно. Но напоминать об этом было лишним. Забрав вино, вернулась на своё место. Обхватила бокал обеими ладонями и пригубила.
– Где твой муж? – просил вдруг Кир.
– Это не твоё дело.
– То есть говорить об этом ты не хочешь.
– Не хочу, – ответила честно.
Кирилл двумя пальцами скрутил рулетик из ломтика поданного к вину сыра и отправил в рот.
Где тот простой парень, которым я знала его? Который принёс нам с Дашкой кофе ранним утром в кафе напротив? Кто этот самолюбивый, откровенно наглый мужчина, твёрдо стоящий на ногах и знающий, что ему нужно? Кто?! И как я повелась на его предложение? Хотя… ясное дело, как. Он просто не оставил мне выбора!
Кирилл
Чего у неё не отнять, так это чувства собственного достоинства. С изяществом негласной королевы выпускного она подняла бокал и приоткрыла губы. Вот же проклятье!
Тряхнула головой, и серьги в её ушах заиграли крохотными камнями. Не знал бы, что и как, решил бы, что дела у неё идут своим чередом. Что ничего не поменялось, что её отец по-прежнему на коне, а она живёт, ни в чём себе не отказывая.
– Почему ты не поступила здесь? Или кроме Гарварда тебя ничего не устраивало?
– Так вышло, Кирилл, – отозвалась она без энтузиазма.
Я присмотрелся к ней. Ладно, оставим. Ясно, что эта тема ей тоже не по нутру. Мог бы нажать, но к чему? Всё и так шито белыми нитками. Выскочила замуж за богатого холёного недоумка, думала, что сядет ему на шею, свесит ножки, а вышло как вышло. Недоумок свалил с любовницей, а вчерашняя королевишна осталась у разбитого корыта с оставленными им долгами. Красивым бабам прощается многое, да только жизнь тоже баба, и ей похрен.