У неё было кровотечение. Кровотечение, кровотечение, кровотечение!
Встал сзади и положил руку на живот. Она замерла на пару секунд и снова принялась взбивать омлет. Потом молча вылила всё в сковородку, поставила миску в раковину и добавила в жижу сыр.
Я свирепел сильнее и сильнее. Не выдержал, захлопнул сковородку крышкой и крутанул Каринку. Всмотрелся в глаза.
– Ты должна была мне сказать. Должна была позвонить.
– Успокойся. – Она положила прохладные ладошки поверх моих рук. – Пожалуйста, Кир, успокойся. Лучше… – Опять прижалась ко мне. – Обними меня. От того, что ты злишься, ничего не поменяется. А если ты меня обнимешь, мне будет хорошо.
Я обнял. Поцеловал в волосы. Каринка тихо застонала и обняла меня в ответ под фырканье в сковородке.
– Завтра у меня последняя примерка. Ты хотя бы представляешь, что у нас свадьба через неделю, Сафронов? Просто подумай… Мы с тобой через неделю поженимся.
Я усмехнулся уголком губ. Да, сказал бы мне кто такое восемь лет назад. Ледяная девочка – моя жена. Да проще было поверить, что я повешу коньки на гвоздь и подамся в космонавты. А теперь она, комкая мою футболку, стоит и смотрит огромными глазищами.
Склонился к ней, нашёл губы. Она сразу же приоткрыла их, встала на носочки и, проведя ладошкой по спине, обхватила меня за шею. Я целовал её всё яростнее, а фырканье рядом с нами становилось громче. На ощупь выключил плиту.
– М-м, – протестующе замычала Карина. Опустилась и облизнула губы.
В глазах появился блеск, и всё равно она оставалась задумчивой. Даже сейчас. Я стянул с её хвоста резинку, распушил волосы.
– Ты точно в порядке?
– Угу, – кивнула она и отступила, а потом и вовсе отвернулась и стала доставать посуду.
А я вернулся за стол. Смотрел на неё и не мог отделаться от ощущения, что что-то упускаю. Зря всё-таки я не привёз ей розы. Нужно было. Говорят же – беременные женщины особенно чувствительные.
Ничего не сказав, ушёл в спальню. Кое-что для неё у меня всё-таки было. Вернее, не совсем для неё – захватил на всякий случай. Вернулся как раз тогда, когда Карина раскладывала омлет по тарелкам. Подошёл и подул на её шею, прошёлся мягким хвостом по плечу, по изгибу локтя. Карина повела плечом.
– Это что? – Она перевела взгляд с плюшевой кошки на меня.
– Да вот… Подумал, может, ты начнёшь их коллекционировать. Симпатяга, правда?
Карина взяла игрушку. Улыбнулась уголками губ и, не выпуская из рук, быстро поцеловала меня.
– Хорошая идея.
Она поцеловала меня снова. А я всё не мог отделаться от ощущения, что она грустная. Углубил поцелуй, поддразнивая её, покусывая губы. Сладкая ледяная девочка. Да, всё правильно. Так и должно быть. Никогда я её не забывал и не забуду никогда. Всё остальное – мишура.
– Карина… – Придержал за плечи. Посмотрел в глаза. – Я люблю тебя.
Её губы слегка приоткрылись. Она сглотнула, а в уголках глаз вдруг появилась вода. Мгновение, и слёзы потекли по её бледному лицу.
– Ты чего? – Я нахмурился, вытер одну щёку, другую. – Чего ревёшь-то?
Она замотала головой. Шмыгнула носом.
– Это… Это я от счастья. Я тебя тоже люблю, Кирилл.
Она улыбнулась сквозь слёзы. Не зря говорят, что беременные женщины – тот ещё ребус. Непостижимый взрыв эмоций. Ничего, с грустинкой мы справимся. Главное, что всё в порядке с Вишенкой. Моя Вишенка. Дочь.
Глава 16
Кирилл
Два отведённые на безделье дня даром не пропали. Я как следует выспался и, приехав на каток, был готов к работе. Кивнул вахтёру и хотел было пойти в раздевалку.
– Тебя там ждут, – остановил он меня.
– Кто ждёт?
Вахтёр кивком показал в сторону.
Вот же! На диване, метрах в двадцати, сидела Оля. Принес же черт…
– Привет, – сказала она и грациозно встала навстречу.
Как всегда безупречная, не придерёшься. Волосы золотистым водопадом рассыпаны по плечам, узкие тёмные джинсы и кофта крупной вязки с крупными пуговицами.
Оля сделала пару шагов. Стук каблуков отразился от стен и затих. Она вскинула голову, серёжки-кольца в ушах качнулись. Выражение лица у неё было воинственным, даже гневным.
– Ты же должна быть в Штатах.
Оля ничего не сказала. Я осмотрел её и вернулся к лицу.
– Я не прошла пробы, – сказала она сухо.
Я против воли усмехнулся. Ни злорадства, ни удовлетворения не испытал. Но спросить, стоило ли оно того, хотелось. Судя по тому, что она здесь – нет, не стоило.
– Ты это мне назло? – спросила она негромко, глядя мне в лицо.