Никогда ещё она не выглядела такой земной. И где же гламурный налёт?! Если бы моя жизнь не перевернулась с возвращением в неё Карины, я бы, возможно, поддался. Но Оля осталась для меня всего лишь воспоминанием. Но я был ей благодарен за то, что она своим выбором помогла мне сделать свой.
– Ты захотела журавля в небе, Оль, – ответил холодно, – в итоге упустила и синицу.
– Ты считаешь себя синицей? – Она посмотрела испытующе, исподлобья.
Я стиснул зубы. Постановка, чёрт подери, для единственного зрителя!
Оля вздохнула.
– Может, я как раз синицу и не поймала?
– Не играй словами, – ответил я жёстко.
Со мной эти штуки не прокатят, сам уроки актёрского мастерства не раз брал.
– Хорошо, не буду.
Она дёрнула плечом, задумчиво посмотрела на опустевший каток.
Раздражение постепенно трансформировалось в открытую злость. Захотела на двух стульях усидеть – не вышло. Теперь придётся кататься стоя, девочка.
– Ты зря пришла.
– Я должна была попробовать.
Мы сказали это одновременно и одновременно замолчали. Что она, мать её, должна была попробовать?! Пусть договаривает, раз уж начала.
Оля сгребла наманикюренными пальцами ремень сумки и поднялась.
– Я должна была поехать на эти пробы, Кирилл.
– Ты и поехала. Молодец. От меня теперь чего хочешь?
– А как бы ты поступил на моём месте? – Она повысила голос. – Только представь: ты всю жизнь отдал спорту, у тебя в руках путёвка на Олимпиаду. Ты бы отказался или всё-таки попробовал? Скажи, Кирилл?! Только честно!
Думать над ответом было нечего. Он был однозначным, и она знала, каким именно.
– Вот и я попробовала! – Больше бедной овечкой она не казалась. Глаза упрямо блестели, голос звенел. – Ты должен меня понимать!
– Это ничего не меняет.
– Тогда зачем всё было нужно? – вскрикнула она. Голос отразился от стен, эхом прозвучал под сводами катка. – Предложение, свадьба? Зачем, если ты так быстро вычеркнул меня из жизни? Что для тебя значили наши отношения, Кирилл? Я что значила?
Она так и пылала негодованием.
Мне её истерики на хер не сдались. Всё, что вызывали её вопросы, – новый прилив злости и раздражения. Голос полосовал нервы.
– Что было, то было! Всё, Оля! – рявкнул на неё, чтобы наконец дошло. – Или ты считала, что я просто так тебе всё говорил? Что поедешь на свои пробы, вернёшься, а я тебя встречать буду, виляя хвостиком?! На что ты рассчитывала?
Она промолчала. Я всё-таки выругался. Поглубже вдохнул, чтобы успокоиться.
– Не приходи больше. Это ни к чему не приведёт.
Олино молчание бесило. Я и так был на пределе, но ей, видимо, казалось, что этого мало. Решила напоследок повысить градус. Сколько раз замечал за красивыми бабами – говоришь «чёрное», а они пытаются отыскать розовое с блёстками. Вот и сейчас она до последнего чего-то ждала. Я прям нутром это чуял. Само собой, не дождалась.
– Всё-таки журавль… – сказала она и стала спускаться по ступеням.
Я нахмурился. Догнал её и дёрнул на себя.
– Какой ещё журавль? Говорить по-человечески можешь?!
– Ты – журавль. – Она высвободила руку, поправила ремешок сумки. – Не меняются так быстро люди, Кир. – И опять чёртова пауза. Прям сцена для мелодрамы. – И людей менять не пытаются. Особенно когда они нужны. Вот и выходит, что я права: журавль для меня – ты.
– Я тебя предупреждал! – гаркнул на весь каток. Довела всё-таки, сука!
– Это так не работает! Когда люди любят! Все угрозы эти, предупреждения… – Мотнула головой с возмущением. – Ты радоваться за меня должен был! Я за тебя радовалась, когда ты стал олимпийским чемпионом! А когда у меня стало получаться…
– Что у тебя стало получаться?! Задом вилять перед камерой?
– Ах, так ты такого мнения о том, чем я занимаюсь! Задом виляю, по-твоему?! Отлично! Замечательно! Знаешь, что?! Оно, наверное, к лучшему всё! – С каждым словом она кричала всё громче, а глаза наполнялись влагой.
В башке у меня гудело, вены повздувались.
– Я в тебя верила! А ты… Ты просто эгоист, Кирилл! Я никогда не виляла задницей перед камерами, ясно тебе?! И я не жалею, что поехала на пробы! Пусть у меня и не получилось, но я хотя бы попыталась! И снова буду пытаться!
– Хочешь мне что-то доказать?!
– Да кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывала?! Иди ты к чёрту!
– Тогда на хрена ты пришла?! – Я схватил её за плечо и рванул к себе, как только она собралась уйти.
Оля всхлипнула. Слёзы вдруг потекли сильнее. Попыталась отдёрнуть руку, но я не отпустил. Её подбородок задрожал.
– Потому что любила тебя. И люблю. Но это уже неважно.