Этот незнакомый парень начал удерживать меня и сжимать рот, и теперь Коулу ничего не мешало, чтобы начать поднимать мне платье и лапать своими грязными руками мои ноги.
Дверь туалета открылась, и сквозь слезную пелену я увидела знакомый силуэт. Это был Мартин.
— Отвалите от девчонки, ублюдки! — прогремел он и двинулся вперед.
Коул недовольно покосился на него и выругался в ответ.
— Умеешь ты обламывать праздники, — процедил он сквозь зубы.
— Убрал свои клешни с нее! — угрожающе шикнул Мартин на парня, удерживающего меня.
Два насильника подобрали свои слюни и поплелись к выходу.
— Делиться надо уметь, брат, — бросил на прощанье Коул Мартину.
— Я тебе не брат, — прошипел Мартин, чем окончательно заткнул рот Коулу.
Когда дверь закрылась, я смогла спокойно вздохнуть. Кошмар наяву закончился. И моим спасителем, как это ни странно, оказался Мартин Грин.
— Спасибо, — тихо сказала я и подправляла свое платье и прическу.
Мартин усмехнулся на мою благодарность:
— Какого черта ты сюда приперлась?
— Я перепутала дверь… Не знаю, как так получилось, — прозвучал мой нелепый ответ, и вызвал повторную усмешку Мартина.
— Какого черта ты приперлась на вечеринку? — уточнил он свой вопрос и навис надо мной своим телом.
Я почувствовала насмешку над собой и начала обороняться.
— Тебя забыла спросить. Спасибо тебе за защиту и все такое, но в твоих усмешках и тем более нравоучениях я не нуждаюсь.
Услышав в ответ молчание, я пошла к выходу.
— Может, я зря помешал мальчикам развлекаться? Это было бы тебе лучшим нравоучением, — вонзилась мне в спину колкость Мартина.
Это заставило меня остановиться и развернуться к своему лже-спасителю. Вырвавшись из одной ловушки, я чувствовала, как начинаю попадать в другую. Только вот поскорее вырваться из нее я не спешила.
— Что ты имеешь в виду? — скрестила я руки на груди и уставилась на Мартина, который в свою очередь начал приближаться ко мне.
— А то, дорогая Оливия, что не надо ходить по таким местам девочкам вроде тебя. Обнажать свое девственное тело перед парнями, а потом жаловаться на мир, что тебя такую хорошую и невинную поимели.
Мартин приблизился максимально близко, но не касаясь ни единой клеточки меня. Я ощутила опьяняющий аромат его парфюма, смешанный с запахом его кожи. Мне стало тяжело дышать.
В глубине души я понимала, о чем говорил Мартин, и он, конечно, прав. Такие места не для меня. Но кто он такой, чтобы поучать меня? Тем более пример для подражания из него — так себе.
— Во-первых, это моя жизнь и мое тело. Как хочу, так ими и распоряжаюсь. И я еще не жаловалась.
Мартин запрокинул голову и разразился смехом, который высмеивал все, что я только что сказала. Мгновенно его смех прекратился, и рука ударила о стену, к которой я прижалась.
— Решила поиграть, девочка? — его глаза сверкнули.
— На сегодня игр достаточно, — сглотнула я и старалась не выдавать свое волнение. — Можешь возвращаться к своим девицам, так жаждущим твоего внимания. А то мне его уже предостаточно на сегодня.
Я закатила глаза, о чем пожалела в следующую секунду. Мартин обхватил мой подбородок, и его взгляд черных глаз обжег мое лицо:
— Предостаточно, говоришь?! Скоро ты будет желать меня и моего внимания так сильно, что будешь закатывать глаза от удовольствия, а не от неудовлетворенности, в которой находишься сейчас.
Я слегка опешила от его угроз и не могла подобрать слов:
— Что…
— Будешь мечтать о том, чтобы я коснулся тебя и поласкал все неровности сладкого дрожащего тела. Будешь представлять, как глубоко и сильно я бы мог войти в тебя и почувствовать твою внутреннюю приятную влажность. И твои искусанные губы будут жалеть о том, что сегодня ты упустила свой шанс быть обласканными моими…
Мартин сглотнул и сжал свою ладонь в кулак. Между нами находились сантиметры. Я чувствовала его дыхание у себя на лице и не могла ничего сказать в ответ. Все слова пропали и остались только чувства. Я ощутилв, как внизу живота все сжалось в тугой узел, а сердце бешено застучало в груди. Мартин и пальцем меня не коснулся, а такое чувство, что он только что облизал своим языком всю меня, не пропустив ни клеточки.
Он склонился над моим ухом и прошептал:
— Расслабься, детка. Этому не бывать.
Парень усмехнулся и обнажил свои зубы в самодовольной улыбке:
— Я не связываюсь с такими, как ты.
Тут я дала пощечину своему уснувшему сознанию и пинка своим вышедшим из под контроля чувствам.
— Ты много на себя берешь! — вздернула я голову.
— А ты слишком долго торчишь в мужском туалете… — он кивнул на дверь. — И мешаешь отливать порядочным мужчинам.
Покраснев, я поспешила к выходу. В спину услышала негромкий, издевающийся смех Мартина. Как я смогла так близко подпустить его к себе? И что значит «с такими, как ты»?
Обуреваемая мыслями, я потопала к Эйми, которой заявила, что немедленно собираюсь домой. Либо с ней, либо без нее. На сегодня достаточно приключений на мою пятую точку.
Немного поворчав, Эйми все-таки вызвала такси, и мы поехали домой.
Долгое время я не могла уснуть. Мои мысли были забиты им. Его лицо, его слова и его аромат никак не выйдут из моей головы. Заснув, я не избавилась от назойливых картинок, в которых мелькал Мартин.
В какой-то момент меня начало трясти. Чувства, которые я успела позабыть за год. Когда я очнулась, то ощутила привкус крови во рту. Язык и щеки были искусаны.
Глаза Эйми наполнены страхом, в руке она держалв платок, которым аккуратно протирала лицо. Я поняла неизбежное — у меня снова был приступ. Мои глаза залились слезами.
— Нет, нет, нет… — отрицала я происходящее.
— Оливия…
Я перехватила руки Эйми, умоляя ее об одном:
— Никому не говори, слышишь!
ГЛАВА 8
Бессонная ночь, алкоголь, шквал эмоций и новый ощущений, обрушившиеся на меня вчера — это те факторы, которые я приписала к произошедшему приступу. Если бы не вечеринка, то ничего не произошло бы и не было бы страха, который вновь поселился мне.
Рассказать все родителям — означает, что все пойдет по знакомому до тошноты пути. Мамина уснувшая опека больше не заснет никогда и будет раздражать больше прежнего.
Я переступила грани дозволенного — в этом вся причина. Я поняла ошибку, и больше ее не допущу. Не будет ошибок — не будет приступов. Все, что могли сделать врачи, они уже сделали по прошествии десяти лет. Смысла обращаться к ним я не видела. Я попыталась объяснить это Эйми, и вроде как она поняла меня и обещала никому не говорить о произошедшем.
Единственное, что мне сейчас может помочь — это спокойный, привычный ритм жизни и обязательный поход к психологу. Думаю, пару сеансов пойдут мне на пользу.
— Как вам предложение отправиться завтра на пикник? — с задором обратилась к нам мама Эйми и вырвала меня из своих мыслей. — Погода обещает быть прекрасной.
Если вы спросите в кого Эйми такая красавица, то ответ будет однозначным: она вся в мать. Камила, как просит называть себя она сама, стройная молодая женщина, ухоженная и манерная. Именно такой и полагается быть современной маме-бизнесвумен. Камила — владелица магазинов нижнего белья и парфюмерии. Поэтому лучшие духи и трусики во всем Сан-Хосе, наверно, были у Эйми и у меня.
— Даже не знаю… — засомневалась я и начала скрести ногтем невидимую соринку на скатерти.
Сразу после приезда в Сан-Хосе я с семьей была приглашена на ужин к Коллиерам. И сейчас, сидя за столом, я находилась в прострации… Слишком много лишних мыслей было в голове, мешающих влиться в обыденность.
— Конечно, мы за, — заручившись поддержкой отца, определенно, сказала моя мама и непонимающе посмотрела на меня. — В чем дело, Оливия?
Я поджала губы и покрепче обхватила кружку с чаем, как спасательный круг.
— На следующей неделе нужно сдавать проект. Хотела завтра этим заняться.