Он молчал не подтверждая, но и не отрицая мою догадку.
— Не знаю, сам ли ты так жил или хотел бы жить, вот только я такой судьбы не желаю. Я благодарен тебе за то, кем я стал, но дальше я уж сам как-нибудь.
— Саша! Не дури! Юристы Жданова раскатают тебя тонким слоем по залу суда!
Вернувшись к столу, опёрся о него руками. Посмотрел прямо в его лицо.
— Я хотя бы попробую жить, а не существовать. И дело тут не только в Жене, пойми! Мне нужно вернутся назад, чтобы понять кто я такой и на что способен.
В его глазах, моими глазами, на его лице я видел только непонимание. Я уходил в никуда, и был рад этому.
Глава 28. Женя. Эпилог
— Как ты могла?! — взвыла я, сгибаясь от боли.
— Ну, прости меня, дуру грешную. — огрызнулась Лида — Кто ж знал, что именно сегодня тебе понадобятся обезболивающие, а я забуду их в другой сумке!
— Ты! Ты должна была знать!
Моё нытьё достало даже меня. Живот болел со вчерашнего вечера. Поначалу совсем немного, но сейчас боль разгулялась не на шутку. Моя подруга, всегда носящая в своей сумке обезболивающее, сегодня просачковала и заветных таблеток у неё не нашлось.
Лида фыркнула, услышав последние слова и отвернулась к экрану компьютера. Моя смена на радио начиналась через сорок минут. И я сейчас сидела в офисе у подруги и мешала ей работать. Чувство стыда встрепенулось внутри и подкрасило мои щёки.
— Прости, я становлюсь такой стервой.
Новый спазм скрутил живот, и я неосознанно застонала.
— Женька, — в подруге проснулось сочувствие — Ну хочешь я сбегаю в аптеку?
Я покачала головой, совесть окончательно проснулась, и я мужественно встала.
— Нет, Лид, сама схожу. Спасибо, что терпишь меня.
Послав подруге воздушный поцелуй, вывалилась в коридор. Так, надо собраться! Применить аутотренинг и доковылять до ближайшей аптеки! Городской сервис немного «подумал» и выдал мне два адреса в радиусе километра. Ага, до первого адреса идти триста метров, но петляя дворами, до второго триста пятьдесят, но зато по прямой. Отлично! Несмотря на моё курьерское прошлое шарахаться по подворотням даже днём желания никакого не было.
Проспект утопал в лужах. Ледяные реки текли по городским джунглям и стекались в канализацию. Но где-то всё равно оставались целые озёра темной, мутной после зимы воды. На северных сторонах домов лежали кучки снега, они растают самыми последними. Или их просто уберут дворники.
Бледное солнышко касалась моего носа и мои веснушки просыпались от зимней спячки. Весна всё больше и больше входила в нашу жизнь. И это приносило мне невероятное облегчение. Теперь он редко мне звонил. Только поздно вечером, и только один раз. Я научилась не брать трубку.
Это решение мне трудно далось. Как зависимые смотрят на предмет своей страсти, так и я смотрела на звонящий телефон. Безумно хотелось ответить, услышать голос, почувствовать его рядом, но это означало бы новый виток нашего падения. А мне хотелось запомнить нашу любовь такой, какой она была. Яркой, красивой и сильной. Я предпочитала думать, что она как комета пролетела над нами, сгорев в стратосфере. Грустно, но это жизнь.
И это уж точно лучше, чем утонуть в болоте, затягивая то, что уже не может существовать.
За этими невесёлыми мыслями я добралась до аптеки, с ярко зелёной вывеской. На двери висела реклама с улыбающейся во весь протез красивой старушкой. Колокольчик на двери звякнул, оповещая персонал о покупателе. Мои мысли, затуманенные от боли, вяло блуждали в голове. Я пыталась вспомнить как называется нужный мне препарат, чтобы не мычать как дура у окошка, слово крутилось на кончике языка.
Очереди не было, только одинокий дедушка собирал коробки с прилавка и заталкивал их в сумку. Потом поблагодарил продавца и вышел. Я отвлеклась на колокольчик и название окончательно вылетела из головы.
— Эм.. — мой взгляд метался по витрине, отчаянно надеясь углядеть то, что нужно — Дайте этот…. Ну такое обезболивающее в пузырьке, с жёлтыми таблетками.
Фармацевт молчал, слушая мои бессвязные объяснения.
— Но-шпа. — наконец подсказал он мне.
Я оторвала взгляд от витрины и уставилась прямо на него. Передо мной, сияя белым халатом стоял Александр Золотов собственной персоной. Серые глаза смотрели внимательно и цепко, а губы складывались в милую улыбку, словно он был рад меня видеть.
Мой шок продолжался достаточно долго, пока он не выложил передо мной коробочку с лекарством и бутылочкой воды. Я чисто машинально взяла их, и медленно развернувшись вышла из аптеки. Откупорила крышку, выдавила пару таблеток, кинула в рот, запрокинув голову, запила водой. Что это сейчас было?
Может у меня начались галлюцинации? И я слетела с катушек? Теперь мне везде будет мерещится Саша? Только дойдя до работы, я поняла, что совершенно наглым образом украла таблетки. Но времени возвращаться обратно не было.
Время эфира пролетело как в тумане. Мой голос казался чужим, и я словно смотрела на себя со стороны. Лида обеспокоенно наблюдала за мной, я ничего ей не рассказала.
Вечером, закончив работать, решила сходить обратно в аптеку. Надо же понять пора ли мне вызывать психиатрическую бригаду?
Из двери с колокольчиком потоком выходили и входили люди. Сейчас самый пик торговли. Люди возвращались с работы, некоторые просто вышли прогуляться. В воздухе висела противная, мокрая взвесь. Мои волосы промокли, несмотря на шапку и сосульками обвисли вдоль лица. Одна сердобольная женщина даже попыталась всунуть мне мелочь, и я чуть не приняла её, машинально вытянув руку. Но потом спохватилась и сделала отрицательный жест рукой.
Другие люди смотрели осуждающе, но я никак не могла заставить себя зайти в помещение. Так бы и стояла, наверное, до ночи, если бы дверь не открылась и из неё не вышел Саша, всё в том же белом халате.
Я подняла на него глаза, заглядывая в лицо. Это точно он, похоже я не сошла с ума. Но тогда, что же тут происходит?
— Несколько бабушек пожаловались, что у нашего крыльца стоит попрошайка.
С намёком начал Саша. Его голос вывернул наружу всё хранимую внутри боль и отчаяние. Такой родной, необходимый! Слёзы сами собой потекли по щекам, смешиваясь с влагой из воздуха и ещё больше напитываясь. Казалось, что я плакала дождём.
— Ага, ещё и воровка. Что происходит? — простучала зубами я.
Так старалась не всхлипывать, что челюсти сводило.
— Ты однажды мне сказала, что мы на разных уровнях, помнишь? — он дождался моего судорожного кивка — и продолжил. Ну так теперь мы в одном социальном и материальном положении.
Я прокрутила его слова в голове.
— Ты помолвлен, Саша. Так что особо ничего не изменилось.
— Уже нет.
— И как давно ты здесь работаешь?
Мысль о том, что всё это игра и не более того не покидала меня.
— Месяца три.
— И ты всё это время ждал, пока я зайду в эту аптеку?
— Да, ты же не отвечала на мои звонки. И вот это случилось. Ты пришла и обокрала меня.
Не сумев сдержать чувств, я окончательно разрыдалась. Саша укутал меня в свои объятия и качал как маленькую. Рассказывая всё-всё. И как его обманул отец, и как он судился с отцом Вероники, чтобы разорвать контракт на помолвку, и как ждал меня, вскидывая голову на каждый звонок колокольчика. И как был рад, когда я наконец пришла.
— Ничего больше нет! Никаких препятствий. Только я и ты. Ты станешь моей женой?
— Вот так сразу? — возмутилась я. — А где кольцо, цветы и оркестр?
Не знаю, что на меня нашло и зачем я стала вредничать. Но Саша улыбнулся, достал из кармана халата кольцо и нацепил мне на палец.
— Вот задаток, милая. Всё остальное будет позже.
— Но я ещё не сказала «да»!
— Ты не сказала нет, любимая. — засмеялся этот невероятный мужчина и поцеловал меня.
Мокрую, зарёванную, но счастливую.
КОНЕЦ