Костяшки онемевших пальцев захрустели, выдавая моё недовольство с головой. Какой-то мимо проходящий мужик испуганно отпрыгнул в сторону.
Вот что им трудно было написать целителю в город?! Или денег было жалко? На меня им всегда было всего жалко, потому что, видите ли, у меня нет дара! Вспомнила, они же тогда платьев себе накупили, на летний бал собирались! Им платья, а мне всю жизнь теперь носить этот уродливый корсет!
Остановилась.
Раздражение смешалось со злостью и жалостью к самой себе. Почему именно мне не повезло родиться тринадцатой дочерью именно в этой семье?! Мне часто рассказывали, что папа после родов бросился на маму, утверждая, что я не его дочь. На самом деле он так ждал рождения желанного сына, а родилась дочь. Самое удивительное, что я единственная его дочь, почти полная его копия. И глаза у меня серо-голубые, и волосы темно-каштановые, и лицо, когда злюсь, точь-в-точь как у него. Но папа был непреклонен и не баловал меня своим вниманием. Поскольку я так была похожа на отца, а все сестры на мать, красавицу со светло-русыми волосами и зелеными глазами, маме я тоже не пришлась по нраву. Что бы я ни делала, чтобы ей угодить, ничего не помогло. Вот и стала я полным разочарованием своей матери, особенно после того, как с дерева упала.
К счастью, завоевать папину любовь оказалось намного легче. Росла я пацаненком, благодаря папе научилась почти всему, что должны знать мальчики, и пока сестры в куклы играли и за мальчишками бегали, я собрала свою первую машину. Словами не передать, как мне было её жалко, когда я её потом вдребезги разбила, но это совсем другая история, связанная с моим невезением. Любовь папы ко мне охладела, когда четыре года назад с четырнадцатой попытки мама все-таки родила сына, Эрика. Вот тогда и решили родители, что пора мне начинать взрослую жизнь, и отправили меня с глупейшим заданием в столицу, за тысячи километров от дома. Через несколько месяцев возвращаться домой, но при всей моей нелюбви к магии, которая здесь повсюду, все же мне здесь нравится. К тому же что-то меня сильно привлекает в том, что не нужно вставать ни свет, ни заря, чтобы накормить животину, работать с рассвета до заката в поле и видеть своих сестер, радостно щебечущих о новых кавалерах.
***
Наконец-то дошла до отеля. Многоэтажное здание с большими окнами, через которые видна другая жизнь, полная роскоши и магии. Наверное, одна ручка на столе у метрдотеля, дороже всех вещей на мне. Что-то мне подсказывает, что прийти сюда – это плохая идея. Подошла к двери, там слуга, парень моего возраста. Жёлтая униформа делает его похожим на цыплёнка. Сочувственно улыбнулась ему, наверное, тяжело работать с аристократами, считающими слуг деталью обстановки. Он непонятно отчего нахмурился, но тут же нацепил улыбку.
– Госпожа, как мы рады вас видеть! – защебетал цыпленок, глядя исключительно на пышную пожилую даму, выходящую из автомобиля.
Та сделала вид, что ничего не услышала и направилась к входу. Парень быстро открыл ей дверь, при этом согнулся в поклоне. Меня аж передернуло от такого подобострастного плебейства, а цыплячий швейцар, чтобы я не заслоняла проход «госпоже», нагло оттолкнул меня в сторону. Ноги заскользили по мокрому снегу, и я оказалась почти на проезжей части.
Это что еще такое было?!
Толкнул меня, как какую-то дворовую псину! Собралась уже закатить скандал, как передо мной затормозила машина. Дорогой, черный "Гонщик" последней модели почти с ног до головы окатил меня грязью из лужи. Все тело заколотило то ли от холода, то ли от гнева. Они что сговорились?!
Какого чёрта?!
Водитель вышел из машины, даже не удосужившись посмотреть в мою сторону, хоть я, обтекая от грязи, осталась стоять перед его машиной. Высокий, широкоплечий, в модном чёрном пальто из кожи какого-то экзотического животного. Гладко зачёсанные назад темные волосы блеснули в свете уличных фонарей, а лицо я не успела разглядеть, поскольку он быстрым шагом вошёл в отель. Слуга, широко улыбаясь, проговорил имя водителя, сгибаясь еще ниже, чем перед госпожой. Этот водитель, как и слуга, делают вид, что меня не существует, словно я пустое место или же назойливая муха, не достойная не то что их внимания, а даже взгляда. Кажется, я начинаю закипать.
– Эй, вы! – крикнула, почти забыв про приличия.
Подбежала к дверям, за которыми скрылся водитель. Цыплёнок преградил путь, явно снова собираясь меня пихнуть, но не тут-то было! Схватив ручку стеклянной двери, за которую так же пытался удержаться слуга, двинула дверью ему прямо по наглому носу.