— Печально, — говорю я и, поскольку эта душераздирающе слезная мелодрама попахивает выдумкой, а я уже не верю ничему, что связано с этой самой их Агнешкой, спрашиваю: — А ты что же, в самом деле ездила к ней? Эта сестричка реально существует?
— Еще как существует, — говорит Хетти. — Ее зовут Анита, она худая и бледная как смерть, но страшно милая. Сидит в своем инвалидном кресле у окна и ухаживает за кошками. Больше ни на что у нее не хватает сил. Но все в этой семье такие трудолюбивые, и им удается как-то сводить концы с концами.
— Ухаживает за кошками?!
— Агнешкина мать разводит кошек.
Час от часу не легче! Мало того шока, в который меня поверг рассказ о танце живота. Но школа, где ему обучают, и в самом деле существовала, это была не выдумка, а вполне реальные курсы, Хетти ходила на занятия и принесла домой шарфы и пояса, которые, надо полагать, никогда потом не надевала, а через неделю-другую и вовсе бросила эту затею с танцами, как все бросают. Агнешка продолжала ходить — по крайней мере, говорила, что ходит. Руки Хетти покрыты царапинами — доказательство того, что котенок реально существует. Так что, надо полагать, кошачий питомник — не плод воображения.
— Ба, но ведь Агнешкина мать должна же что-то делать. Она не может просить, чтобы ее освободили от уплаты налогов, потому что ее виза просрочена, вот она и разводит персидских кошек в садике за домом.
— Сомневаюсь, чтобы соседи были в восторге.
— Садик довольно большой.
Господи, как Хетти хочется сгладить все острые углы. Боюсь я за нее.
— Значит, ваш котенок к вам вовсе и не приблудился?
— Ну, в общем, да. Одна из персидских кошек как-то ночью сбежала, и котята родились не чистокровные. У Сильви морда не совсем квадратная и хвост слишком длинный, поэтому Агнешкиной матери больше чем за десять фунтов его было не продать. Ну, Агнешка и принесла его домой, спасла ему жизнь, иначе бы утопили. Она бы рассказала мне правду, только еще раньше придумала, что мать уехала в Австралию. Она знала, что я соглашусь.
Как тут было не вспомнить мать Кривопалого, ведь, судя по рассказу Хетти, они просто сестры-близнецы: такие славные, похожи на крестьянок и с мертвой хваткой, а на подбородке длинная щетина, которую они не выщипывают, словно желают как можно больше походить на кошек. “Кошек своих она любила больше, чем меня”.
Бедная Агнешка. Может быть, и ей пришлось так же несладко. Мне вспомнился запах кишащего кошками дома, сладковато-тошнотворный, так пахнет прокисшая китайская стряпня, и это смешивалось с запахом хлорки, от него першило в горле, а может, еще и от кошачьей шерсти и клещей, которые иногда попадают в рот. Ясно, что Агнешке хотелось оттуда сбежать.
Надеюсь, говорю я Хетти, что она оставалась там с Китти не слишком долго, помня о костном раке и кошачьих поддонах. Хетти говорит — нет, нет, они там пробыли не больше двадцати минут, она сначала вообще была не настроена туда ехать, но Агнешка ее умоляла, она так раскаивалась в своей лжи, просила прощения, для нее поездка к матери была вроде как символ примирения, знак того, что все уладилось, все опять по-прежнему.
Но о предполагаемой свадьбе Хетти мне так пока и не говорит. А я ни о чем не догадываюсь. Думаю, ей, наверное, тоже казалось, что эта затея каким-то образом сорвется, сорвется хотя бы потому, что все так тщательно спланировано. Нет, Хетти вовсе не хотела, чтобы Мартин женился на Агнешке, просто для нее это был способ указать институту брака, от которого страдало столько поколений ее предков, его истинное место, продемонстрировать, как мало он достоин уважения, которым пользуется. Ведь брак на самом деле фикция, он ничего в жизни не меняет.
Хетти говорит, что больше не может со мной разговаривать. Им с Мартином пора идти, они ужинают не дома. С Китти остается Агнешка. Китти уже вполне отчетливо произносит “бай-бай” и “люб-лю”. Это приятно. Что ж, пока все вроде бы идет как по маслу, ни вранье, ни кошачий питомник, ни все прочее на Китти не сказывается, она растет крепеньким, здоровым и жизнерадостным ребенком, и это самое главное, так что довольно мне трепыхаться. И я успокаиваюсь. Как говорит Серена, родители — всего лишь эпизодические персонажи в жизненной драме детей.
Хетти получает повышение по службе
— Куда ты вчера исчезла? — спрашивает Барб. — Тут у нас было форменное светопреставление. В компьютеры попал вирус. Пришла Марина Фейркрофт с адвокатом — обалденно красивый мужик — и заявила, что подает на Хилари в суд за нарушение договора. Нил побеседовал с ней, и она перестала жаждать крови, отправилась в парикмахерскую, а этот ее адвокат пригласил Элфи обедать. Это наша практикантка, которая все время ломает ксерокс. Помяни мое слово, она будет скоро работать у него. Красотка, но в голове опилки. Приходил твой синдром Туретта, уселся в приемной и все требовал тебя, говорил, не уйдет, пока мы не изменим название, он хочет, чтобы были многоточия и восклицательные знаки.