— Кто тебя обидел?
— А тебя? Или ты кого-то? — перевела стрелки девчонка.
— Пойду спать, — нахмурился Леваков. Изливать душу сестре не хотелось от слова совсем. Тем более, кто бы еще знал, что с ним происходит. Не первый раз девушки обижаются, но совесть так кусает впервые за долгое время.
— Ну-ну, — засмеялась Надя, явно чувствуя подвох.
— Иди в баню, — хмыкнул Антон, поднялся и поплелся к себе. Еще ему несовершеннолетние девчонки советы не раздавали. Да и зачем? Все нормально. Завтра найдет Снегиреву, извиниться и она продолжит ходить за ним хвостиком. Хотя может не стоит извиняться? Вдруг после такой грубости, Юлька успокоится? От этих мыслей совесть загрызла, уколола иголкой в тот орган, что таился в грудной клетке. Лучше пусть ходит хвостиком.
На первую пару Антон проспал. Уморили его ночные хождения по дому. В итоге даже будильник не услышал. Подскочил, когда мать зашла. Помчал пулей в душ, не стал завтракать, сразу уселся за байк и поехал. Рядом с корпусом парканулся, обошел его, хотя мог бы вполне зайти через задний ход. Но почему-то решил не менять привычек. Тем более здесь у фонтана на переменах всегда сидит Юля. Ждет.
Только в этот раз людей почти не было. Леваков остановился, покрутил головой в поисках Снегиревой. На лавках сидели незнакомые девчонки, на ступеньках стояли первоки и дети из гимназии. Несколько учителей толпились у ворот. Лишь доставучей Юльки не хватало в этом размеренном колорите.
Ладно, решил Антон, вполне вероятно девчонка внутри корпуса. А может он просто приехал слишком поздно или наоборот рано. Хотя это, безусловно, странно. По ступенькам Леваков шел медленно, оглядывался. Искал глазами в прохожих Юльку. Внутри подкрадывалось нехорошее предчувствие. Однако он гнал его прочь, потому что глупость. Это же Снегирева. Она и дня не проживет без него. Человек не может без кислорода, так и Юля без Антона. Он был уверен в этом на тысячу процентов. Но по пути девчонку не встретил.
После второй пары Леваков с друзьями вышел прогуляться на воздух. Вернее, заставил выйти, парни в принципе не планировали покидать корпус, им и под кондиционерами хорошо. Но согласились, заодно покурить думали.
— Я бы прыгнул с такой высоты, — говорили на фоне ребята.
— Зассал бы, свободное падение не каждый осилит.
— Да что там страшного?
— Это тарзанка, а не батут.
О чем друзья говорили Антон так и не понял, он молча ждал, пока закончится перемена, пока парни докурят, сам не курил, и поглядывал по сторонам, конечно. Нервничал почему-то. Переживал даже в какой-то степени. Мало ли, вдруг беда приключилась с этим ходячим несчастьем. Однако после третей пары встреча все-таки состоялась.
Леваков подловил Снегиреву в главном корпусе, рядом с мини-маркетом. Она разговаривала с каким-то парнем. Худощавым, высоким, светловолосым. На нем была широкая майка, скрывающая худобу и черные джинсы, прямого покроя. Он улыбался Юльке, не сводил с нее глаз.
Антон и сам не понял, как так быстро оказался рядом. Просто свернул по углу, проскочил мимо голодных студентов, пропустил приветливые реплики знакомых. Не видел ничего и никого, кроме Снегиревой.
— Мне очень понравилось, — говорил парень ей.
— Думае…
— Привет, — оборвал Леваков их будничный диалог. — На секунду можно? — Он практически перекрыл своей широкой спиной незнакомца. Да он и выглядел мужественней этого мальчишки, у которого явно еще и молока на губах не побывало.
Снегирева подняла пушистые ресницы, позволяя заглянуть в карамельного отлива глаза. Ее губ продолжала касаться улыбка, но не такая, как обычно. Словно напускная, поддельная. Словно ей совсем не хотелось улыбаться.
— Юль, я тогда… — сказал парень.
— Все нормально, — без запинки произнесла девчонка. — Там твои друзья идут, Антон. А здесь, увы, даже спрятаться негде. Боюсь, неловко получится. Разговорчики пойдут. Сам понимаешь, — казалось, это не Снегирева говорит, голос ее звучал незнакомо — холодно.
— Что… — опешил Антон.
— Знаешь, мне тебя искренне жаль. Пришел сюда, говоришь о чем-то с девушкой без гордости. Это плохо скажется на репутации заядлого бабника. Вы ведь… как это, — она коснулась губ, делая вид, будто подбирает слова. Хотя это было напускное, поддельное. — Очень переживаете, чтобы заядлые девственницы обходили вас стороной. А то мало ли, заразят чем-то, — Юлька хихикнула. Опять не искренне. Антон же продолжал молчать. Он представлял, как произнесёт заветное «извини», да только теперь эта фраза застряла камнем в горле.