Мы, как героини любимого маминого фильма, сидим втроём и рыдаем каждая о своём. Я плачу так горько, с подвыванием, некрасиво, пуская носом пузыри, размазываю слюни по красным щекам. В сущности, какая разница, как я выгляжу сейчас, если меня и так видели все, кому не лень, во всех подробностях?
Почему Демид со мной так поступил? За что? Неужели его месть так сильна, а злоба настолько разрушительна? Господи, когда он стал таким хорошим актёром?
— Мне так плохо, так плохо, — бормочу, открывая ворот свитера, пытаюсь хоть немного воздуха в лёгкие пустить, но их огнём печёт.
Надо позвонить Демиду, надо услышать его голос. Я должна узнать правду. Пусть выскажет мне всё, обвинит в чём угодно — всё выдержу. Но я должна попытаться расставить всё по местам.
— Где мой телефон? — бормочу себе под нос, икая от недавней истерики. Озираюсь по сторонам, срываюсь с места, несусь ко входу, где на банкетке так и остались мои вещи.
Меня никто не останавливает, и это хорошо. Не успеваю ни о чём подумать, себя остановить от необдуманных решений.
Номер телефона Демида — в важных контактах. Его просто найти, но я всё равно бесцельно листаю телефонную книгу вверх-вниз, пальцы экраном стираю. И даже, когда попадаю в нужный номер, что-то мешает нажать на нужную иконку. Что-то мешает…
Да блин! Я же сильная! Сильная, даже если слёзы закипают на глазах, текут по щекам, капают с подбородка, смачивают ворот кофты, и шерсть неприятно прилипает к коже. Сквозь туман, застилающий глаза, я всё-таки попадаю в нужную строчку.
Сначала что-то щёлкает в трубке, после раздаются короткие гудки. Как сердцебиение.
Разве у обычного вызова бывают настолько рваные и короткие гудки?
Демид не берёт трубку, я набираю снова и снова, и за каждой очередью из коротких гудков механический женский голос предлагает оставить сообщение.
Это непохоже на просто выключенный телефон. Это что-то другое. Что-то совсем плохое, от чего мурашки по коже.
— Он добавил всех нас в чёрный список, — зареванная Дашка обнимает меня за плечи, забирает телефон. — Я пыталась ему позвонить, но ничего не получилось. Звонила с твоего номера — прости, что взяла твой мобильный. Мне стыдно, но правду было узнать важнее. Он просто кинул всех, сделав своё чёрное дело. Ясь, не плачь больше, ладно? Всё утрясётся. Преподы — взрослые люди. Что они, трахтибидох не видели? Ты же не родину продала. А все остальные… забудут через пару недель. Не переживай, мы же рядом. Любого за тебя отмутузим!
Я обнимаю Дашу, больше не желая растекаться киселём.
Мне нужно наконец оказаться в своей комнате. Там я смогу дать волю чувствам и эмоциям. В ней я придумаю план побега.
Я сбегу из этого дома, из этого города. Куда-нибудь, где неважно, кто я. Туда, где нет Демида. Уеду, оставив за спиной позор и подлость человека, который решил, что я всё равно перед ним виноватая. Прочь от человека, который решил, что я — главное зло его жизни. Главная виновница всех бед.
Ночью я уеду. И дальше будь что будет.
51. Демид
— Фух, сил моих больше нет, — Олег, наш вратарь, распластывается на лавке, закрывает глаза и усиленно изображает из себя труп. Даже почти не дышит.
— Тренер зверь сегодня, — вытираю потную шею полотенцем, в уме прикидывая, сколько ещё продлится эта каторга.
Нет, я люблю футбол. Вероятно, больше всего, чем занимался в этой жизни. Мне нравится вкус победы, крики фанатов, запах успеха — я купаюсь в этом, как рыба в море. В конце концов, когда-то только футбол и был моим спасением от всего плохого, что происходило в жизни, помогал избавиться от дурных мыслей и причин рыдать и жалеть себя. А ещё такой причиной была синеглазая девочка, но первый наш шанс мы просрали, и остался только спорт.
Ленивые перепалки парней в раздевалке отвлекают от нехороших мыслей и чувства вины. Яся простила меня за всё, что сделал ей, но смогу ли я когда-то простить себя?
— Самое паскудное, что тренер у нас телефоны забирает, — возмущается Кирилл, крайний полузащитник, самый способный из всех фланговых игроков. Но характер у него ужасный, а ещё вечно жалуется на любые действия тренера. Ну такой вот человек.
Парни в ответ гудят, а я закрываю глаза, расслабляю уставшие мышцы.
— Ты будто первый раз на базу ездишь, — говорю тихо, но голоса стихают. Я не зря капитан команды, к моим словам привыкли прислушиваться. — Вот такие правила. Толку воздух гонять?
— Тебя что, не бесит наша изоляция? — кипятится Кирилл, но я так сильно устал, что даже глаз не открываю.
Конечно, бесит. Особенно то, что я напрочь забыл о прибабахе тренера и не предупредил Ясю. Ну ничего, Обухов в курсе, сообщит ей, если Синеглазка сильно на меня обидится. А я уж потом заглажу вину, объясню всё. У меня получится.