— Илья учится лучше всех на факультете. Он чёртов гений.
Однако! Может, Даше не стоит расстраиваться? Она считает, что ей достался тупица и разгильдяй, а на самом деле гений. Надо же!
Вожу ручкой по белому листу, машинально рисую круги и завитушки, а Демид будто бы какой-то вопрос от меня ждёт, а не дождавшись, сам озвучивает:
— А заслуги Никиты тебя разве не волнуют? — в его словах нет ничего эдакого, зато голос сочится отборным ядом.
Хм, с чего бы Лаврову так нервничать, заводя тему о Никите?
— Эм… он тоже гений?
— А похож разве?
— Не очень, — легкомысленно плечами пожимаю, но тут приносят заказ и Демид вгрызается в румяный бочок своего бургера, не спуская с меня взгляда.
Потягивая прохладную колу, кубики льда грохочут о стенки стакана, а терпкая сладость растекается на языке.
— Кстати, твой парень в курсе, что ты с его лучшим другом целовалась? — хитро щурится, вытирает губы салфеткой, а я не сразу понимаю, что он имеет в виду.
А когда доходит, щёки опаляет жгучим жаром, возмущение сдавливает грудь тесным обручем.
— Ты козел, — выдыхаю. — Это ты меня целовал! Я сопротивлялась. А ещё Никита мне никакой не парень.
— Да ну? — ахает. — Не нравится, что ли? Быть такого не может.
— Тебя не касается моя жизнь! Ты не имеешь права после всего, что сделал мне, лезть в неё и делать гадкие намеки. Грязные! — я злюсь, и уже не могу это скрывать. Резко поднимаюсь, стул скрипит за спиной и падает. На нас смотрят, но я не вижу ничего, кроме ненавистного лица напротив, глаз тёмных. — Знаешь что? Пусть этот проект к чёрту катится, вместе с тобой, Никитой и вашей чумной компанией. Я не смогу с тобой работать за всё золото мира.
Дрожащими руками сгребаю со столика свою канцелярию, что-то падает на пол, листы мнутся, но плевать. Не могу, пусть хоть отчисляют.
16. Демид
Бесит, зараза!
Убегает, вцепившись в сумку, как в боевой трофей, только пятки сверкают. Потом так же молниеносно возвращается, с каменным лицом бросает деньги за свою колу на стол. Чуть не в лицо мне их швыряет, гордая морковка.
Всегда такой была, с обострённым самолюбием и чувством справедливости. Взбалмошная и кипишная.
Есть мне уже не хочется — аппетит пропал, будто не было. Поднос ломится от вредной еды, которую даже не очень люблю, но за каким-то чёртом приехал сюда, хотя в словой действительно вкуснее и дешевле. Что было у меня в голове? Взбесить Синеглазку у меня получилось бы и за меньшие деньги.
Хлопает входная дверь, Яся пролетает мимо окон, как вспышка, дикий огонь. Пусть валит, истеричка! Её проект, ей и отдуваться.
Но очухиваюсь уже на улице, озираюсь по сторонам, высматриваю… что? Шарф Синегласки, тошнотно-розовый, как поросячья задница. Яся тормозит только на мгновение, вглядываясь в мигающий жёлтым светофор. Стоит ему смениться на зелёный, летит вперёд.
Пешком, что ли, собралась двигаться? Только общага в другой стороне, как и автобусная остановка.
Догнать Синеглазку — минутное дело. Даже дыхание не сбивается. Яся, ничего не замечая вокруг, снова перебегает дорогу, ругаясь себе под нос. Ступает на зебру, а визг шин оглушает.
Я хватаю её за шкирку ровно в тот момент, когда звезданутый упырь на жёлтой иномарке вылетает из-за поворота. Он честно пытается затормозить — краем глаза ловлю его бешеный взгляд в лобовом стекле, но если бы не я, Яся взлетела бы в небо и приземлилась на дорогу уже мёртвая.
— А-а-а! — орёт испуганная Синеглазка, когда мы кубарем летим с дороги, и как многорукое чудовище, приземляемся в жухлую траву, растущую клочками на обочине.
Сердце стучит сразу во всём теле, я ничего не слышу, только чувствую тёплую Ясю в своих руках. Не спешу её выпускать. Не потому, что нравится с ней обниматься. Просто руки заклинило, как челюсть у бультерьера.
Шерстяной шарф пахнет цветами — парфюм Ярослава всегда любила лёгкий и ненавязчивый. Вдыхаю аромат полной грудью, лежу с закрытыми глазами и пытаюсь успокоиться.
— Эй, ребята, ребята! — орёт кто-то дурным голосом, а я, с безумно колотящимся сердцем, замечаю приближающиеся красные кроссовки. Дорогие. Мужские.
— Что это было? — пищит Яся и шумно дышит мне в шею.
Не дёргается и не вырывается, только дыхание хриплое щекочет мою кожу.
— Ребята, с вами всё хорошо? Вы живые? — паникует обладатель красных кроссовок.
Не выпуская Ясю из объятий, поднимаю голову, а темноволосый парень в модном голубом пиджаке и брендовой футболке под ним сидит на корточках рядом, и от пережитого шока его лицо белее стены. Мне самому нужно время, чтобы перед глазами не плавился воском мир.