Дальнейший полет оказался не долгим. Вскоре вертолет опять пошел на посадку. Это 10-е стадо. Здесь я останусь и поработаю. И здесь вертолет встречали все жители стойбища. Я вышел из вертолета и оттащил подальше свой рюкзак. Ко мне подошли два ненца и поинтересовались, кто я такой и зачем приехал. Объяснил им, что я этнограф, изучаю жизнь и быт ненцев. Рассказать что-то еще из-за шума винта было невозможно.
Особый восторг у встречающих вызвало появление Нины Николаевны. Молодые ненки в суконных ягушках и цветастых платках окружили ее, стали что-то говорить, перекрикивая звук мотора, их лица светились радостью. Мужчина в малице поприветствовал ее, вскинул на плечо ее рюкзак и пошел к ближайшему чуму. Племянница Нины Николаевны вышла из вертолета обнялась с матерью и зашла обратно. Она не могла остаться с родными, в поселке ее ждал маленький сын и работа. Летчики жестами по просили всех отойти от вертолета и полетели в обратный путь.
16.00. На стойбище стоит 3 чума. Нина Николаевна познакомила меня со своим братом Нерчу Ядне, а потом отвела в чум к Владимиру Яптунаю, где я и обосновался. Радушные хозяева пригласили меня пить чай. Меня усадили на шкуры на правой стороне чума. Хозяйка выдвинула на середину низенький столик, поставила на него небольшие пиалы с маслом и сахаром, а также миску с морошкой и голубикой засыпанной сахаром, большим ножом нарезала хлеба. Из выдвижного ящичка стола она достала чашки, блюдца и чайные ложки. Хозяин предложил выпить водки за знакомство. Во время еды хозяйка чума сидела все время молча в стороне, а к столу подходила только, когда муж просил ее подлить нам чаю. Ненцы пьют довольно густой чай, заваривая его прямо в большом чай нике.
После чая мы с хозяином закурили, и он стал не спеша расспрашивать меня о моей работе и жизни в Москве. Уже не в пер вый раз мне приходиться выслушивать от ненцев мнение, что все москвичи живут без забот, у каждого из них есть квартира, машина, хорошая зарплата. Приходится их переубеждать, что далеко не все живут в Москве обеспеченно.
Во время разговора я рассматривал внутреннее убранство чума. Чум поставлен прямо на землю. Посредине, в небольшом уг лублении тлеют угольки костра. Над очагом висит деревянное устройство с отверстиями и с железным крюком для подвешивания котла или чайника. У левой и правой стены чума лежат оленьи шкуры. За очагом установлен вертикальный шест. За ним стоит столик на высоких ножках, где лежит хлеб, пакеты с макаронными изделиями, пачки чая, сигареты и разная мелочь. Чум покрыт брезентом.
Настало время и мне задавать вопросы. Я достал свои тетради и стал составлять родословную этой семьи. Она оказалась не такой большой, потому, что основная масса носителей фамилии Яптунай проживают в Гыданской тундре. Предки этой семьи перекочевали оттуда. Жена Владимира Яптуная из рода Вануйто. С ними живет еще мать Владимира, урожденная Салиндер. У них трое мальчиков и трое девочек. Старший сын Родион сейчас в тундре с оленями. Девочки и младшие сыновья в чуме у Нерчу. Там, Нина Николаевна или как ее здесь называют по-ненецки уважительно Нина-хада — бабушка Нина, раздает подарки. Почти все обитатели стойбища находятся в том или ином родстве с бабушкой Ниной. Ядне одна из самых больших фамилий в антипаютинской тундре.
18.00. Вышел из чума, чтобы немного проветриться. Ко мне сразу же подбежали три небольшие собаки, разной масти и стали вертеться возле меня. Я погладил одну из них, тут же под мою руку подлезла другая. Третья зарычала на первых двух и попыталась отогнать их от меня. Я погладил и ее. Они чуть не передрались между собой. Видимо, ненцы не особенно балуют своих собак лаской.
Постеснявшись спросить, есть ли здесь определенное место, где отправляют нужду, я пошел за ближайшую сопку. Невдалеке увидел Нерчу, который, сняв ремень, подпоясывавший малицу, при сел на корточки. Малица со всех сторон полностью прикрыла его ноги, и понять, чем он занимается, было невозможно. Чуть правее Владимир проделал то же самое. Я пошел дальше, чтобы скрыться от посторонних глаз.
Погода была солнечной и теплой, но дул сильный ветер. Я прошелся по окрестностям, пособирал голубику. Возвращаясь к стойбищу, увидел двух мальчиков лет семи. Одетые в малицы они соревновались в стрельбе из небольших самодельных луков. Один из них что-то почти беспрерывно говорил другому по-ненецки, а второй внимательно его слушал, изредка отвечая, и выполнял все его указания. Так играя и разговаривая, они уходили все дальше от стойбища.