Выбрать главу

Зайдя в загон, Нерчу стал выбирать быков для запряжки в нарту. Он вывел по очереди трех быков из круга и запряг сыромятной упряжью. Когда он выводил очередного быка, женщины опускали веревку до земли, а затем быстро поднимали, чтобы не выбежали другие олени.

Владимир и Нерчу начали ловить больных оленей. Пойманного быка Нерчу держал за рога, наклоняя их к земле, а Владимир насе дая всем телом на круп животного подсекал ему ноги. Нерчу попросил меня подержать оленя за рога, покрепче прижимая их к земле. Владимир завязал три здоровые ноги оленя веревкой, чтобы тот не брыкался. Больную ногу, с большим, вздувшимся гнойником у самого копыта он крепко зажал левой рукой, а правой сделал ножом надрез. Из ранки брызнул гной. Владимир стал выдавливать руками и вычищать ножом гной до тех пор, пока рана не очистилась и не появилась свежая кровь. Нерчу залил рану густым раствором марганцовки, затем заправил большой шприц бицилли ном и вколол его оленю в бедро. Владимир развязал оленю ноги и слегка ударил его ладонью по бедру. Олень вскочил на ноги, пытался бежать, но не смог и потихоньку захромал к остальным оленям. Нерчу сказал, если рана снова загноится, операцию надо будет проводить еще раз. Таким же образом были подлечены еще три оленя — две важенки и теленок.

Присев отдохнуть на нарту я стал наблюдать, как женщины выпускают быков из загона. Ко мне подошел Нерчу и коротко сказал, — Пошли. Я пошел за ним к его чуму. С левой стороны от входа лежал довольно упитанный олень со связанными ногами, на его шее была завязана мертвой петлей веревка. Нерчу взялся за один ее конец, а другой предложил взять мне. Я накрутил веревку на руку и Нерчу скомандовал, — Тяни! Мы затянули петлю на шее оленя. В это время Нина-хада три раза прошла под веревками вокруг оленя, как полагается гостю, в честь которого забивается олень.

Олень умирает в течение 10-ти минут, широко раскрыв глаза и как бы умоляя пощадить его. Когда смотришь в его тускнеющие глаза, кажется, что видишь, как его душа покидает тело.

Нерчу повернул оленя на спину и острым ножом аккуратно разрезал его шкуру от паха до шеи. Потом он и Владимир стали, не спеша отделять ее от туши, сначала левую, а затем правую сторону. Шкуру сняли до головы и до копыт. Отрезали голову. Ноги отрезали у колен вместе с частью шкуры и отложили в сторону. Тушу переложили на большой кусок плотного целлофана. Нерчу вспорол ножом живот оленя и вынул оттуда мочевой пузырь и кишки с остатками непереваренной пищи. В желудок оленя, заполненный кровью, он нарезал маленькими кусочками почки, печень и куски мяса.

Бабушке Нине первой налили стопку водки, потом выпили Нерчу с Владимиром. Затем все, включая жену и детей Нерчу, приступили к трапезе. Нина Николаевна предложила и мне при соединиться. Без водки, — сказала она, первый раз сырое мясо не пойдет. Я выпил стопку и присел к туше. Нерчу выловил для меня кусочек печени. Я его съел и взял кусок сырого мяса, который прожевал и проглотил с трудом. Не скажу, что кровавая трапеза была мне очень приятна, но и особого отвращения я не почувствовал.

Остатки туши женщины завернули в целлофан и уложили на нарту, на которой было упаковано довольно много вещей. Желудок с остатками крови положили в эмалированный тазик и поставили на ту же нарту.

После сырого мяса, — сказал Нерчу, — надо обязательно пить горячий чай. Мы зашли в его чум, тоже покрытый брезентом. Слева от входа было сделано небольшое окошко, закрытое прозрачным органическим стеклом. Оно давало дополнительный свет, помимо того, который проникал сверху, из чумового отверстия. Меня усадили на гостевое место на левой стороне чума в центре. Жена Нерчу занялась чаем. Снова на столе сахар, масло и ягоды с сахаром. В качестве праздничного лакомства на стол было выставлено сгущенное молоко и положены кучкой карамельки. После сырого мяса, горячий чай, заваренный по-ненецки, показался как никогда вкусным и ароматным.

14.30. Нерчу уехал на своей упряжке проверять оленей, а я и Нина Николаевна остались в его чуме. Младший сын Нерчу Тэтамбой, вчерашний разговорчивый лучник, все время показывает мне разные предметы и пытается поговорить со мной по-ненецки, а я понимаю лишь отдельные слова. Нина-хада выступает переводчицей. Она говорит, что племянник хвастается подарками, полученными от бабушки.