А вот на моей физиономии, похоже, все слишком хорошо написано: усмехнулась, словно разгадав мои попытки что-то осознать…
– Серебряков, я тебе почти в любви призналась. А ты сидишь и тормозишь. Кто из нас неадекватный? Я, в принципе, никогда и ни по кому не скучаю. А вот ты – исключение. Ты хотя бы оценил мой душевный порыв? – Сейчас бы, по идее, должна вспрыгнуть и отскочить в сторону. Это нормально же для нее – подойти поближе и сразу увернуться. Как будто с огнем играет: руки тянутся, а обжечься страшно… Угадал: успел прихватить покрепче, не дал удрать. Ведь сейчас отвернется от меня, а потом снова маску нацепит и – забудьте, товарищи, про откровенность, на ближайшие сто лет.
– Анют, я оценил. Просто обалдел от такой неожиданной щедрости. – Вру, конечно. Если бы не расшифровала – так и сидел бы пнем ошалевшим. И сейчас сижу, только теперь уже счастливым пнем. И лицо само плывет, растягивается в улыбке. – В любви, говоришь?
– Я говорю "почти". Не додумывай. – Сказала, как отрезала. Ну, почти так почти. Мне уже без разницы. Я уже и так счастливый. И не надо больше ничего. Если еще пару раз повторит – вообще умру от разрыва сердца. И, все-таки, не удержался, жадный:
– А когда будет "не почти"?
– Не знаю. Все будет зависеть от твоего поведения.
– А как мне нужно себя вести, чтобы все-таки дождаться? – Вот как пацан малолетний, ей – Богу, которому очень хочется игрушку, но не знает, как ее заслужить.
– Понятия не имею. – И плечами жмет, для убедительности. – Дим, я сейчас, вообще-то, подвиг совершила: сообщила о том, что мне до тебя есть какое-то дело.
– Ну, ты и раньше не стеснялась сообщать, как я тебя достал, надоел, бешу и так далее. – В общем-то, понятно, к чему она клонит, но нужно совсем уже вывести на чистую воду.
– Ну, гадости всякие говорить – для меня вообще не проблема, раз плюнуть. Давно тренированная. А вот такие важные вещи – не умею. Как-то не научилась за свою жизнь. Много чему научилась, но только не этому. Так что цени и восхищайся. – И снова все закончилось иронией. Защищается, что ли, таким образом? От чего, или от кого? От себя самой?
Придется поддержать, подыграть:
– Ань, можешь тренироваться на мне, сколько угодно. И нести все, что придет тебе в голову. Только предупреждай, а то я когда-нибудь свихнусь от неожиданности.
– Это как ты себе представляешь? Прихожу я к тебе в гости, и сообщаю: Дима, я сегодня буду репетировать фразу "ты мне нравишься". Ты садишься на диван и с умным видом слушаешь, а я повторяю раз пятьсот, пока тебя не устроит интонация? И еще поправлять будешь, в каком месте нужно вздыхать и закатывать глазки?
– Можно попробовать. Только с условием: на мне тренируешься, и только мне потом и говоришь. А то пойдешь делиться своими навыками направо и налево. – Странная беседа получается: вроде шутим сейчас, а вроде бы о чем-то серьезном договариваемся.
– Дим, давай без условий. Я же сказала – как только попытаешься где-то надавить, я тут же начну сопротивляться. Ни к чему хорошему это не приведет. И даже не думай ревновать. Меня это раздражает, потому что значит, что ты мне не доверяешь.
– Ты знаешь, малыш, рядом с тобой я сам себе не доверяю. Никогда не знаю, чем закончится разговор.
– А ничем не закончится. Я на сегодня уже и так много сказала. Хватит откровений. Вообще, мне пора домой, если честно.
– Зачем?
– Затем, что я там не была со вчерашнего утра.
– А до завтрашнего утра подождать нельзя?
– Можно.
Снова "здрасте": приготовился к долгим уговорам и убеждениям, а получил такое нежданное согласие. Даже опешил от этой легкости.
– Ань, интересно, я когда-нибудь к тебе привыкну?
– Не переживай. Пока ты привыкаешь, я какую-нибудь новую фигню придумаю.
– Зачем?
– Затем, чтобы не расслаблялся.
Глава 20
Нет, с этой женщиной совсем невозможно было расслабиться. Пока Дмитрий думал, с чего начать, ей, похоже, ждать надоело. Приподнялась на локтях, подтянула под себя подушку, устроилась поудобнее:
–Дмитрий Евгеньевич, ты зачем меня сюда привез? Рассматривать? Мог бы и дома то же самое сделать. Еще минута – и я пойду домой.
Лицо при этом очень серьезное сделала. Еле спрятала улыбку, только в голосе слегка промелькнула.