– Дим, угомонись. Мне достаточно того, что ты рядом. – И выключилась. Оставив умирать одного. Теперь уже от счастья.
Утро тоже обещало быть счастливым. Снова завтрак вдвоем. Жаль, пришлось переодеть ее, все-таки, в костюм сестры: не ходить же ей двое суток без одежды. Простыть может. Моя рубашка не в счет.
Хихикнула на мою заботу:
– Я думала, мужчинам нравится, когда женщина на кухне, раздетая и босая. Это ж классика.
– Ага. Только не совсем точно. На кухне, беременная и босая. По-моему, так. – И тут накрыло осознанием. Черт, придется сознаваться. Чем позже скажу, тем сложнее будет.
– Кстати, насчет беременной…
В ответ – взгляд из-за дверцы холодильника. Вопросительный.
– Ань, ты пьешь таблетки?
– С какой стати? Я, как от тебя ушла, ни с кем не встречалась. – От этого признания на душе как будто посветлело. Но не так, чтобы очень.
– Замечательно. Значит, ребенок будет точно мой. И я этому буду очень рад.
– Ты о чем, Дим, какой ребенок?
– В общем, Ань, в первый раз, когда ты еще спала, я вполне мог сделать тебе ребенка. – Чего уж ходить вокруг да около? Нужно сразу говорить, и все точки над "и" расставлять, пока запятые не появились. – И я буду рад, если это действительно так. – Ну, а чем не возможность зацепить, уже по-настоящему? Причем, чтобы раз – и навсегда. Чтобы не отделалась.
Вот, а теперь можно ждать летящих сковородок, кастрюль, грома и молний. Да чего угодно. Главное – сказал. Потом уже все остальное добавим.
– Серебряков, ты нормальный, вообще? Ты специально сутки ждал, чтобы я ничего сделать уже не могла? Или могла, но рисковать не стала? – Спокойно, главное, так отвечает, без криков и истерики.
– Ань, я только сейчас сообразил. Но не переживай ты так. Ты ж давно детей хочешь, только никак не решаешься. Я ж тебя знаю.
– Ага, а ты за меня все вот так и решил, да? Опять спросить меня забыл? Ты не охренел ли, Дима?
– Охренел. Виноват. Только теперь уже поздно. Придется жениться. Помнишь, сама говорила, что детей вне брака рожать не стоит? Я тоже так думаю. Так что решай, когда пойдем писать заявление. – Голос-то спокойный, конечно, но внутри все дрожит от волнения. Все, конечно, просто и логично на словах, но не в нашем случае. Она замуж вообще не торопилась никогда, за меня – тем более. И ставить вот так перед фактом – ох, как смело. Можно нарваться на что угодно.
– А с чего ты взял, что я соглашусь за тебя выходить? Нафига мне нужна такая семья, где все без моего спроса делается?
– Ань, у тебя вариантов нет. Если все уже случилось – придется искать ребенку отца. А так как он мой, то никому другому я его воспитывать не позволю. А так, я вас буду обоих любить и оберегать. Тебя, наверное, все-таки больше. – Ну вот, в принципе, и в любви признался. Через задницу, конечно, все получилось, но лучше так, чем вообще никогда не сказать.
– Обалдеть! Вот верь, после этого, людям. Ты понимаешь, что поступил, как последняя свинья?!!
– Ань, я тебе во всем сам признался, сделал предложение, как порядочный человек, сказал, что люблю тебя, что в этом свинского?
– Да пошел ты нахрен, Серебряков! Порядочный, тоже мне.
Вскочила, вылетела в прихожую, обулась на лету, практически. Хлопнула входной дверью.
А я… А что мне остается делать? Ждать, когда вернется. Без телефона, сумочки с ключами и кошелька далеко не убежит. Так-то она быстро соображает, скоро вспомнит. Хотя, от таких новостей может и растеряться немного.
Нет, не растерялась. Вон, снова хлопает дверью.
– Так, Серебряков, отдай мои вещи.
– Анют, я тебе все отдам, когда ты сможешь спокойно разговаривать. Куда я тебя отпущу сейчас, такую взъерошенную? И привычка называть меня по фамилии – это очень похоже на жену, с десятилетним стажем.
Красивая же, когда злится. Пытается испугать грозным видом, а сама такая милая. Понимает ведь, что уже попала, дальше некуда, но все равно ерепенится. Ну, куда деваться, характер такой, с легкой придурью. За то и люблю, наверное.