Порою мне казалось, что ни дня
Без той улыбки я прожить не в силах
Как радовалась вся твоя родня,
Когда ты от оргазмов голосила.
Улыбке в недра краешек суя,
Я любовался сочными губами,
И в ритме вседолбящего хуя
Мы стукались потеющими лбами.
Пусть от улыбки станет всем светлей!
Ушла любовь, ко мне ты не вернёшься…
Даст Бог, ему там будет веселей,
Тому, с кем ты теперь в ночи ебёшься.
Что случилось?
Господи, да что ж мне так хуёво?!??
Хоть и врач — причины не найду…
Может быть от тёщиного плова?
Сыроват, ебать её в пизду???
Вроде нет… Вчерашняя попойка?
Кажется, не пил я до хера…
Был конечно пьян, но не настолько,
Чтоб вот так колбàсило с утра…
Да… забыл про жирного «косого»!!
Или было что-то до него?
Не-е… хуйня. Чего мне так хреново?!!!?
Вряд ли от «косого» одного…!
На работе тоже всё в порядке:
Мор больных заметно не возрос…
Секс? Тьфу-тьфу, отнюдь не в недостатке —
Хуй в делах, как вакуумный насос…
В теле не найти живого места,
Сру зелёным — чувствую помру…
Ёб твою… я понял наконец-то:
Тварь-сосед опять включил Шуру̀!!
Юбилейное
Никогда не стремившийся к славе,
Абсолютно не склонный к гордыне,
Целый год я пишу на «Удаве»,
Не навеки,но присно и ныне.
Не сказать, чтоб поддался системе,
Но бывает, что ляпнешь такое…
Тестю «сцука» сказал не по теме,
А супруге — «респект» за жаркòе.
Были взлёты и были паденья,
Хоть причёсывал каждое слово,
По ночам вместо секса — сомненья,
А к утру — переделывать снова…
Грех лукавить — в корзину не клали,
Откровенной ведь не было мути,
Ну, бывало, в пизду посылали —
Что же в этом плохого по сути?
Пусть к тусе не открылась дорога:
Мне по нраву, что все здесь безлики,
Но судили по-дружески строго
Зачастую бесполые ники…
Год — не день, это всё-таки дата!
Не увлечься бы автопиаром…
Вот опять написал я пиздато —
Хоть бы кто напугал гонораром.
Я знаю точно
Я знаю точно — круглая Земля,
А вес её давно уже известен,
Я точно знаю — пахнет конопля,
И спор здесь, согласитесь, неуместен.
Я знаю точно, как сосёт бабьё
И как глотать не любят малолетки,
Я убеждён, что выстрелит ружьё
В финале третьесортной оперетки.
Я в курсе, где находится Париж
(До Жмеринки, а там свернуть направо)
Я точно знаю, что когда пердишь —
Себе — терпимо, для других — отрава.
Я знаю, как расстроятся жильцы,
Когда срыгнёшь в подъезде на перила
Я точно знаю, к водке — огурцы,
И что Леонтьев — конченный педрила.
Известно мне, что тикают часы,
Что страшно с героином на границе,
Что палка «Подмосковной» колбасы
Спокойно влазит в лоно проводнице.
Я знаю, что лежать на животе
Я не могу, когда вздрочнуть охота
И что десант — он там, на высоте,
А тут, внизу — обычная пехота
Я знаю, что меня положат в гроб,
Что Ленин отомстить хотел за братца,
Что стих мой — бред, а автор — долбоёб
Я тоже знаю, нехуй утруждаться.
Яростный кулак
Заявляю без капли стыда,
Хоть длиною мой хуй не в аршин,
Что дрочил я везде и всегда
И достиг в этом деле вершин.
В унитаз, в рукомойник, в компот,
На премьере «КАРМЕНа» Бизе
Помню, даже у Спасских ворот…
Замели. Додрочил в КПЗ.
А однажды контроль потерял —
Под Земфиру решил погонять…
Как-то в лифте надолго застрял,
Что там делал — не трудно понять.
Я дрочил на жену Бельмондо,
На крыльце областного суда,
На поминках (и после и до),
Дали рюмку — вздрочнул и туда.
Девок ёб и давал пососать —
Всё не то. Почему я такой?
Ох, пиздец, заебался писать —
Трудно в Worde одною рукой…