Та заработала, отобразив молодую задорную девушку, координатора Сидорову, прежде Петрову. Я начал смеяться, но смолк в тиши, ставшей гробовой. На графитовой доске, сунутой под нос, появилась угрожающая надпись:
«Духовный контакт», – поспешно стертая, едва я принялся гнуть следующий ключ. Моим усилиям не поддались только две последние карточки. Туземцы шумно дышали в ответ на каждое новое оживление – и тщательно переписывали характеристики звездолётчиков на широкий свиток, делая пояснительные записи. Мне под нос сунули ещё одну графитовую доску:
«Я здесь переписщица-стажер», – прочитал я и поднял взгляд. Сердце заколотилось – передо мной стояла Алая.
– И что же ты переписываешь? – девушка улыбнулась, легко с хитринкой.
«Я пока толька помагаю».
Я хотел ответить, но тут все вокруг зашевелились. Меня подхватили под руки и подвели к старшему хранителю. Тот дал отмашку, меня посадили на возвышение, перед давно погасшими экранами и приборной доской на которой бережно сохранялась чашка с высохшим пакетиком чая «Эрл грей», наклейка от сухих сливок и ватная палочка. Старший вышел на середину и с достоинством совершил несколько танцевальных па.
«Объявляю еженедельную проверку систем корабля», – перевели мне на доске.
Начав с поверки экипажа, он принялся спрашивать каждого о происходящем в зоне его ответственности – торжественный хлопок ногами хранителя сообщал одно и то же – «состояние без изменений». Мне подумалось, а ведь можно проверить, у меня карта старпома, есть возможность запустить цепь, если не сдохла за века.
Я осторожно отодвинул чашку в сторону, убрал полиэтилен с приемника, сдул пыль и вставил карту, затем принялся включать рубильники. Туземцы бросились ко мне, пытаясь оттащить в сторону. Доска тревожно замаячила перед лицом:
«Святилище!» – грозно вывели на ней, затем затерли и написали: «Священна память».
Я увернулся несколько раз, попытался объясниться знаками – меня уже брали под локти – нажал на «Пуск» и только после этого сдался.
Экраны дважды мигнули, покрылись рябью, ожили огоньки, неведомый голос изрек хрипло:
– Подтверждено, – и представление завершилось.
Держать перестали тотчас, я сел на пятую точку среди туземцев, застывших подобно рощице в штиль. Через миг меня подняли и бережно усадили в кресло. Старший подпрыгнул к самому потолку, изобразив такое, на что человеческое тело, по моим прежним понятиям, не имело способностей. Вновь слова на доске: «Капитан снизошел ответом», стерто: «Капитан избрал его», стерто: «Капитан принял Звездного Странника».
Мне хотелось повозиться с аппаратурой – не дали. Вывели под белы ручки на взгорье. Хранители плясали, не скрывая торжествующей улыбки. Алая сновала меж ними, подобно челноку. Видимо успели послать весть в посёлок, прибывшая оттуда процессия осыпала меня цветами. Банкет устроили прямо тут, проще принести столы, чем оторваться от заново обретенного корабля. Так подле него и пировали. На остров Забвения меня, порядком уставшего от всеобщего внимания, сопроводили заполночь.
Переступив порог дома, я увидел пьяного Кроведа, сидевшего в обнимку с кувшином браги, пахнущей на всю округу. Старик поднял на меня осоловелые глаза, разом напружинился, подскочил, сорвал с шеи карту, бросил на пол, начал топтать ногами. Остановился, поднял, вернул. Я как стоял, замерев, даже не пошевелился.
– Не приняли, не пустили. Полвека пахал, а они даже близко. За что, спрашивается? Ну да, свалял дурня, не вызвал, но ведь помогал, а они… ни разу. Так посерёдке и остался. Тебе за что? Ты ж их порешить хочешь.
И хлопнув, что есть силы в грудь, аж зазвенело, вышел. Немного очухавшись, я поспешил за Кроведом, нашел его разговаривающим с памятным деревом сразу на двух языках – вербально и жестами. Разумеется, речь шла обо мне. Он разошелся, размахался, исполнил фуэте и рухнул наземь. Когда я подошел, он уже спал глубоким сном. Я оттащил старика в дом, уложил на кровать и плюхнулся на стул.
Чтоб его, весь дрожу от усталости, а приткнуться негде. Да и костюм в земле извалял во время пирушки, пытаясь повторять за Алой её отточенные движения. Она с радостью согласилась научить гостя некоторым словам их языка. Куда там, даже обычное «здрасьте» получилось с пятого раза. Я хмыкнул, оглядывая себя. Негоже Небесному страннику представать перед туземцами в подобном виде. Почистить костюм на челноке можно, стукнуло в голову, там и кровать имеется. Вот дурила, сообщение на Землю не послал, возникла запоздалая мысль. Не то, что обо мне пышногрудая Ева так переживает, но деньги-то вложены. Главное, переплыть между островами, а встроенный в костюм маячок укажет дорогу. Будто отвечая моим мыслям, Виктор пробормотал нечто нечленораздельное, повернулся к стене и затих. Я замер, подождав немного, поднялся и прокрался к выходу.