Остров туземцев словно вымер, так что до места я, взбодрённый купанием, добрался без осложнений. Опознав своего, челнок приветливо пискнул, впустил меня внутрь и вновь притворился горкой. Я пролез в каюту, разделся, сунул костюм в чистку, принял горячий душ и растянулся на койке, установив будильник на шесть утра по местному времени.
К монахам всё, сообщение Тиму сочиню завтра. Спал мертвецким сном, а когда очнулся от истерического писка будильника, с ужасом понял, что он бесполезно орал битых два часа. Солнце давно встало, Кровед и хранители, наверное, уже прочёсывают оба острова в поисках исчезнувшего гостя.
Что делать? Я вырубил будильник и несколько минут мерял шагами каюту, вернее, из-за тесноты, попросту топотался в ней, пытаясь сообразить куда бежать и за что хвататься в первую очередь. Для начала надо позавтракать, подсказал оголодавший желудок. Однако я окоротил пузо и пролез в рубку. Вывел на экран внешний обзор. Камеры наблюдения показали, что в полумиле на север от корабля наблюдается плотное скопление теплокровной живности. И правда, через минуты мимо прогалопировал кордебалет танцоров-хранителей с Кроведом в арьергарде. Виктор прислонился к мнимому пригорку, вытряхивая из обуви какую-то соломинку, отчего система безопасности корабля натужно взвыла. Успокоилась, когда мой предтеча поспешил за остальными. Ясно, танцоры не успокоятся еще долго. Придётся дождаться ночи, в конце концов, я – Небесный странник, мне исчезать положено. Ну а пока я взаперти, не помешает заняться делами.
Я с удовольствием позавтракал привычной едой и, взяв кофе для раскачки, принялся сочинять послание Тиму. Извинился за долгое молчание, и добавил: со мной все в порядке, налаживаю контакт, в том числе и с одичавшим представителем ЦТП. Дело это небыстрое, так что детальную информацию отправлю в через несколько дней. На закуску передал пламенный привет Еве.
Ребячество когда-нибудь меня угробит, но захотелось покуражиться. Потом я залез в архив, пытаясь разыскать тот самый судьбоносный отчёт Кроведа, коим он меня поначалу столько тыкал. Не соврал, написал, аж на ста двадцати страницах. Все очень подробно, точно, в мельчайших деталях. Одну самую пустячную забыл – прилепить к номеру планеты добавочное «бис», так что сообщение с суровыми предупреждениями и строгими рекомендациями приклеилось к планете 224, откуда не может вернуться уже третья геологоразведочная экспедиция. Карантин. Я долго хихикал по этому поводу. Затем принялся раздумывать, с кем могу поделиться важной информацией о планете и довольно быстро отверг все варианты. Светило клонилось к закату, а я так ни на что и не решился.
За это время мимо корабля ещё не раз проходили группы аборигенов, грациозно общаясь между собой. Я с удовольствием наблюдал за их хаотичными передвижениями. Наверное, переживают, не случилось ли со мной чего. Интересно, а как Алая, она тоже? Тут по башке шарахнуло, я ведь забыл в кармане комбинезона её цветок. Даже праха не осталось после чистки. Вот, растяпа!
В сердцах влепил кулаком по переборке и услышал из микрофонов ответное постукивание. Она? С колотящимся сердцем, перевалился в рубку и оживил мониторы.
Кровед. Исследователь вспомнил о своей миссии и, выудив невесть откуда железный прут, брел по краю леса, простукивая все подряд – бурелом, густые заросли многолетней травы, валуны, термитники, все, что размерами могло напоминать корабль, по дуге приближаясь к моему убежищу.
Я замер, кажется, даже дышать перестал. Пришел в себя, когда система предупреждения об опасности полыхнула огнями. Конечно, Виктор меня не услышит, в корабле полная звукоизоляция. А вот снаружи… Кровед подошел совсем близко, споткнулся, ухватился за «холмик». Пробурчал про себя: «Вот когда не надо, начинаешь галопировать, лучше бы так язык знал». И передохнув малость, огляделся. Холмик узнал, а потому стукать в него не стал, двинулся дальше, тяжело передвигая уставшие ноги, спустился к берегу. Там скопилось немало туземцев, место широкое, вольное, тут бы кораблю и приземлиться, а не шарашить на самый край леса, с опасением устроить пожар. Хорошо, здесь старик шуровал железякой не так старательно, как на берегу: два часа убил на поиски, тыкал во все кочки и валуны подряд. Наконец, несолоно хлебавши, выбросил палку в море и побрел домой.