– Значит вы и в науке зав. глав?
– Бывший... Вижу, полны впечатлений? – в его водянистых глазах мелькнуло сочувствие.
Я задумался, какого было этому большому нескладному человеку лишиться прежней работы – ведь в научном корпусе до подобных должностей дорастают лишь настоящие фанаты.
– Ещё бы, – ответил я, дружески улыбаясь, – голова кругом. Ума не приложу, как вы выживаете в этом кошмаре?
Тим пожал плечами и толкнул дверь. На столе секретаря красовалась початая бутылка коньяка. Увидев её, Ушлёпкин побледнел и нервно почесал покрытое светлыми волосками широкое запястье, затем медленно обернулся, хотел что-то сказать.
– Ваша заместительница мало, что голая, так ещё и…– вырвалось у меня. Симпатий как не бывало. Позор, а не работа.
– Она не голая, – спокойно возразил Тим, – это иллюзия от кутюр.
– Спиртное на столе тоже иллюзия? – вконец обнаглел я. Пусть лучше сразу уволит.
Тим посмотрел на закрытую дверь своего кабинета, потом на меня. Я, молча, вскипал.
– Знаете что? Вы отдохните до конца недели, – проговорил он после длинной паузы. – В понедельник с утра ко мне, к тому времени мы решим, что с вами делать.
Я пулей вылетел за дверь, отдышался и только после этого медленно прошел по пустому коридору, спустился на лифте и вышел в опустевший холл. Попрятались все, даже русалки не было видно.
Выполз на улицу и пока ждал очередь до двери, выводившей к дому, всё пытался понять, с каким выражением Тим проговорил последнюю фразу. Уволит? Расплылся в улыбке я, тогда зачем отложил до понедельника? Или оставит с размалёванными фуриями… улыбка погасла. Кем я там стану уже к среде?
Дверь распахнулась, закрылась, открылась. Я оказался возле дома. Поднялся на свой этаж – еще одна дверь. Не раздеваясь, упал на кровать. Уволит или оставит? Зарылся в подушку. Или оставит?
Или уволит? Так и промучился до понедельника, бредя русалками на ветвях, медведями на велосипедах, руками, ползущими из стен, и крокодилами, которые превращались в соблазнительных красоток с дюймовыми клыками во рту.
В половине десятого уже был на месте. Тим прибыл часом позже, устало пригласил в полутемный кабинет, сел в кресло и долго смотрел сквозь меня припухшими красными глазами. Из корзины для бумаг предательски посверкивало горлышко бутылки. Линялые кусты над глазами моего нового начальника беспрестанно двигались, приподнимались и опускались широкие плечи. Тим явно конфузился, не зная, с чего начать:
– Простите, устал, всю ночь принимали концерт, – да, я уж заметил. – Вы же знаете, через полгода ЦТП отмечает юбилей, все уже на ушах, – вернее, на бровях, но хоть говорит складно. Я избегал встречаться с мутными глазами собеседника, глядя на яркую голограмму за его спиной: солнце под радугой – герб искусства нашей славной корпорации, чтоб её… – Ева здесь днюет и ночует, хорошо, она по всем вопросам дока, а я…. Не на своем месте, а что делать? Знаете, какая со мной загвоздка вышла? Два года назад я разрабатывал один алгоритм для лаборатории римановых перемещений. Интересная штука, проводить инверсию анизотропного вещества через шестое измерение в четвертое, у всех получалось только ортотропное проводить, а я ухитрился. Ведь ерунда, небольшая корреляция гистерезиса, а результат, – он вздохнул. – Не оценили. Результат в урну, посчитали ошибкой. Еще бы, лаборатория пересчитывала, не выходило, а все потому… – он зло хлопнул по столу, бутылка звякнула. – Не учли особенности поляризации сегнетоэлектриков. Меня на ярмарку, зама на мое место. И всё.
Я кивнул и иначе взглянул на сидевшего передо мной бывшего учёного. Не стану ли и я через пару лет такой работы искать спасения на дне бутылки? А ведь мне до него далеко, всего-то начинающий связник с невысокой должностью.
Заметив мой изменившийся настрой, Тим встряхнулся.
– Через год зам нашел нужную зависимость, – его губы растянулись в горестной ухмылке. – Вот только я так и остался здесь.
– Простите, Тим, – осторожно произнес я. – Я...
– Да, понятно, – он махнул рукой. – Если бы не Ева, я бы тут загнулся. Вы тоже загнетесь, кстати. Так что вот… где же… Никита, включите свет. Все, не надо, нашел. Вот вам направление на планету 224-бис. Там наша старая колония. Туземцы совершенно одичали, забыли язык и технологии. Знай себе, танцуют, да так, что глаз не оторвать. Вы туда махните, отсюда подальше, наберите небольшую труппу к празднику. Удивите народ. Пусть всем покажут.